— Да на кой черт, если мы можем и так все погибнуть в любой момент? Это как надо ненавидеть старика, чтобы не спасать свою жизнь, а думать, как погубить чужую. Нет, у этого человека нет страха перед небесами! — вмешался Жоффруа.
— Точно вам говорю, кроме ненависти здесь необходима сила и умение владеть оружием. Попади кому-то в сердце тонким лезвием, когда корабль бросает из стороны в сторону, ветер гнет книзу, волны бьют и тянут в море? А еще, я не думаю, что старик так добровольно подставил грудь. Тем более, убийца опасался быть замеченным. Здесь работала рука, привыкшая к оружию, опытная рука.- подытожил Жоффруа.
Паломники переглядывались, и только рыцарь остался сидеть без движения, закрыв глаза, никак не реагируя на слова мальчика. На его лице отображалось полное безразличие к происходящему.
Вдруг шторм прекратился, корабль выровнялся и, качаясь на волнах, впервые замолчал.
— Может, все и обойдется, — сказал Веремида.
— Надо молиться, а не мечтать о мести! После шторма разберемся.
— Я говорю о правосудии, а не о мести! Мы поклялись защищать паломников в Палестине, а сами не уберегли старика на корабле, среди своих.
Уго чуть не плакал от досады. Жоффруа обнял товарища, стараясь утешить.
— Мы все с тобой за одно, давай доживем до завтра, а там посмотрим.
***
Наступил следующий день. Море волновалось, но волны ослабели и без прежней злости играли кораблем. Ветер утихал, черные тучи по краям посерели и уже не извергали из себя молнии. Уставшие люди изо всех сил пытались починить разбитое судно.
— Появится солнце, мы сможем определить, как далеко нас отнесло с курса.
Веремида принялся чинить штурвал. Время от времени он отдавал приказы, хотя и без этого каждый старался оказаться полезным. Люди радовались, что остались живы.
Уго собрал ребят на совет.
— Веремида настаивает на том, что мне привиделся нож в груди Гвиберда. Никто из паломников и команды не увидел ничего подобного, хотя некоторые из них пытались спасти старика. Но я видел и не отступлю от своего слова.
Мальчик пристально посмотрел на друзей.
— Я все время думаю о причине.
Уго обратился снова к друзьям.
— За что убили несчастного?
— Мы многого не знаем, все эти люди из одной провинции, многие из одного селения, мало ли за что.- высказался Жоффруа.
— Ты же сам вчера говорил, что непохоже на то, что орудовала рука необученного крестьянина, — возразил Ашамбо.
— Тогда только один человек был способен сделать это — темный рыцарь.
Сказал Гондамар.
— Ему одним грехом больше, — ничего не изменится.
— Нет, рыцарь поклялся не брать оружия в руки, — встал на защиту Ашамбо.