Не знаю, сохранил ли кто эту рукопись, но мы с Катюхой и Стаськой долго еще о ней вспоминали. Особенно жарко спорили по поводу последней фразы. Что именно имел в виду Юрий Николаевич, говоря о «выборе в лучшую или в худшую сторону»? Я и библиотекаршу нашу, Ию Львовну, об этом пытала, но она неожиданно отвернулась и заплакала. Возможно, изо всех нас она пострадала более всего…
Сочинение мы кое-как дописали, шелестя листочками и позевывая, начали сдавать, тут и звонок прозвенел.
А на уроке истории я вновь нарвалась.
Нет, правда! Не хотела я выпендриваться, но больно занятный материал затронула историчка – старинные фамилии с потомками, подчас не ведающими, кто же значится у них в предках. Учительница вещала о тяжелых временах, о репрессиях – вроде как многим приходилось скрывать свое дворянское происхождение, менять фамилии. Оттого и в генеалогических древах стала наблюдаться путаница. Тема была интересная, народ же продолжал зевать и тереть пальцами экранчики гаджетов. Разумеется, я подняла руку.
– Ты что-то хочешь добавить, Аникина? – глаза исторички настороженно поблескивали из-под очков. О моей прямолинейности она знала не понаслышке.
– Совсем маленькая добавка… Так получилось, что недавно мне попалась статья на эту же тему, – воодушевленно заговорила я. – Так вот там говорилось, что в семнадцатом и восемнадцатом веках было принято давать новорожденным измененные фамилии.
– Это зачем? Для прикола, что ли? – хмыкнул с места Вадим.
– Да нет, таким образом отцы лишали своих незаконнорожденных детей права наследования, но и не отказывались от них полностью. Обычно фамилии попросту урезались. Появлялись, скажем, у графа Шереметьева на стороне дети, и фамилии им давали: Метьев, Реметьев, Еметьев…
– Еметьев! – трубно повторил Васька Горулин с задней парты и, конечно, заржал. – А Иметьев было бы круче!
– Горулин! – одернула его учительница и снова взглянула на меня. – У тебя всё, Аникина?
– Ну, в общем, почти… Я думала, это будет интересно. Вы же сами сказали, что многие не знают своих корней, а тут явный ключ. Бастарды, то есть дети, рожденные вне брака, были обычным явлением тех времен, и потому графы, князья и даже представители царских семейств прибегали к подобным уловкам.
– Юсупов – Супов! – хмыкнул кто-то за моей спиной. – А Каверин – Аверин.
– Примерно так, – кивнула я.
– Значит, у Клавки незаконная дочь будет Лавка? – хохотнул все тот же Горулин.
– Детей женского пола это обычно не касалось, речь шла в основном о мальчиках, – терпеливо разъяснила я. – Кроме того, уреза́ли только фамилии. – Например, Кутузовы – Тузовы, Голенищевы – Ищевы, Морозовы – Розовы. Или даже у нас в классе – Лицына Альбина тоже вполне может оказаться потомком знаменитой династии Голицыных.