— Как же ты выжил?
— О, Эрик! Это уже другая и более длинная история! — улыбаясь сказал Крош. — Я тебе ее как-нибудь потом расскажу.
На некоторое время на чердаке повисло молчание. Первым тишину нарушил Крош.
— Что будешь делать? — спросил он.
— Спать, — коротко ответил я.
— Это-то понятно… Ну, а завтра-то что?
— Что-нибудь придумаю…
— Ты ведь понимаешь, эти подонки от тебя уже не отстанут? Завтра с утра Лютый приставит к тебе человека и будет он пасти тебя до самого вечера. А потом все заработанное тобой снова отправится в карман к пахану.
Я зло сжал зубы. Твари! А ведь мне еще норму надо как-то сдавать. Долг отдавать. Плюс еда, одежда и жилье. Вряд ли Крош будет терпеть у себя чужака. Сегодня понятно — это часть сделки, а завтра уже надо искать новый угол.
— А почему Кнуд никак не реагирует? — спросил я.
— А ему-то какой резон ссориться с уголовниками? — ответил Крош. — Тем более, ходят слухи будто у них с Лютым существует некий договор по «овцам».
— Каким еще овцам?
— А ты еще не понял?
— Хочешь сказать, что я для них овца?
— Самая что ни на есть настоящая, — без тени улыбки кивнул мальчик. — Как обросла шерстью, тут они ее и обстригают. Кнуд своих, Лютый своих.
— А как же Скоркс?
— О! — воскликнул Крош и поднял указательный палец вверх. — Меченый самый главный уголовник здесь. Ему все отсчитывают долю. Кнуд, Лютый, хозяин постоялого двора, пекарь… Все…
Видя, что с моих губ готов сорваться новый вопрос, мальчик опередил меня:
— И не спрашивай о хозяине. Такой порядок существует уже несколько десятилетий. Поверь, Бардан не дурак, которого можно просто так обвести вокруг пальца. Он прекрасно осведомлен о происходящем на своих землях.
— У него тоже свой интерес?
— Верно, — кивнул мальчик. — Равно, как и у нашего барона. И уж если мы начали распутывать этот клубок, то и у самого императора… Вот кто, по сути, главный бандит и уголовник. А вместе с ним и жрецы, маршалы, генералы, министры. Там их много…
Я удивленно смотрел на Кроша. Откуда у восьмилетнего мальчишки такие мысли и познания? Словно угадав, о чем я сейчас думаю, он, улыбаясь произнес:
— Все это я услышал от одного старика-каторжанина. Он умер в прошлом году от чахотки. Сам он когда-то занимал высокий пост в столице империи. Но за какие-то грехи был сослан на рудники.
— Не удивлен. За такие речи кого угодно сошлют. Ты, кстати, будь осмотрительней. Вдруг твои слова услышат не те уши.
— Не переживай, — отмахнулся Крош. — Здесь все об этом говорят. Местный народ уже некуда ссылать. Это край мира. Хе-хе.
— А смерть?
— О! Поверь мне, Эрик! Императору не выгодна смерть его «овец». Казнят только тех, у кого не растет «шерсть». Хехе!