Олена отступала, загораживаясь локтем.
- Батюшка! Батюшка! - в испуге позвала она, заслышав кашель отца.
- Где была? - визгливо крикнул Кашин, перевешиваясь на ходу через перильца. - Где?!
Олену выручила мамка. Сунув в сенцы голову, она крикнула:
- Батюшка-свет Василий! Купцы!
Аграфена враз умолкла. Кашин рванул Олену за плечо:
- В светелку... Под замок... Прочь!
Олена взбежала по лесенке, рыдая, упала на постель, уткнулась в кружевную подушку. На двери щелкнул замок.
Расплатившись с мастеровыми, умывшись во дворе горячей водой, Никитин надел чистое и пошел в горницу. Тут висело на стене мутноватое зеркало единственное из многих, когда-то украшавших хоромы. Медным гребнем Никитин расчесал волосы, помаслил их. Ключница Марья собрала на стол.
Все последние дни Никитин не знал покоя. Сам выбирал дерево для постройки ладьи, сам торчал от зари до зари на берегу, наблюдая за работой, объясняя и показывая, как тесать пахучие, смолистые бревна, сам брался за топор и пилу, помогая людям быстрее управиться с делом.
Придирчиво осматривал на складах штуки полотна, искал крепкое и легкое, чтоб парус надувался быстро, а не висел мешком. Набрал впрок смоленых веревок, покупал крупу, соленую рыбу, сушеный горох, упаковывал все в мешки и кули. Запасся порохом и свинцом для пищали, стрелами для луков.
Все это требовало сил, но только сегодня, когда с делами было покончено, Никитин ощутил усталость. Спину поламывало, ладони горели, - в этом годе впервые сидел на веслах. Он тяжело влез за стол, покрытый старой льняной скатеркой, придвинул миску со щами.
- Копылов не был?
- Заходил, наказывал передать, что все свез, как ты велел... И Лаптевы были.
- Угу... Про Илью не говорили?
- Прямо к Василью пойдет, там ждать будет.
Пережевав мясо, Никитин отер руки о скатерку, взялся за кашу. Каша дымилась, обжигала губы. Дуя в ложку, Афанасий наставлял ключницу:
- Ну, завтра плыву. Ухожу надолго. Мои будут норовить по первопутку вернуться, но это как бог даст. Если татары не двинут - приду, а двинут - до лета не жди. Весна - время татарское... Да... Тут все тебе оставляю. Денег дам по алтыну на день до Петрова дня. С огородом не пропадешь, а у меня больше нет. Муки четыре пуда, круп пуда два и соль - в кладовой. Гусей-то поздней зарежь, чтоб нагулялись. Коли что - у Кашина перехватишь. Я вернусь - отдам ему... Дров нарубить - Иону попроси...
Марья молча сидела на стольце, подперев щеку испачканным в печной саже кулаком.
Никитин быстро поглядел на нее, положил ложку и договорил:
- Ну-к, а если... Тогда службу в Миколинском закажешь. Много-то не траться, но рубль положи. Отдельно дам на это.