За квадратным столом, задвинутым в самый угол кухни, прилепившись друг к другу, сидели двое: курили, щелкали семечки, по-хозяйски сплевывали шкурки на пол. Шкурки кое-где прикрывали срам аляповатой скатерти, цеплялись за подол халатов, кучками, на манер Пизанской башни, ютились на мысочках домашних тапочек. Внутри одного из халатов сидела Валька, халат был явно не с её плеча: из легкомысленных крылышек рукавов торчали мясистые локти, розовые пуговицы с трудом сдерживали натиск рвущегося наружу тела, подол едва прикрывал круглые колени. Валька заскочила к подруге на огонек и уже успела на себя что-то вылить.
Валька, конечно, была не красавица с веслом, но и её трудно было подогнать под стандарты, шаблоны и условности — есть у нас еще женщины не трафаретные! На такую глянешь — и сердце радуется: видная, гладкая, красивая! Настоящая женщина!
Профессия у Вальки тоже была настоящая: она не цокала целыми днями с этажа на этаж, не клацала с утра до вечера двумя пальчиками по клавиатуре, не лязгала языком. Валька была водителем, но не какого-нибудь хлипенького «пыжика» или «енотика», Валентина была водителем самого настоящего железного трамвая. Профессия, что бы там ни говорили, оставляет на каждом из нас отпечаток, двадцать с лишним лет управления трамваем не прошли бесследно и для Валентины, сделали её несколько прямолинейной, возможно, не слишком маневренной и даже твердолобой. Но всё имеет и обратную сторону: если уж появлялась у Валентины цель, то неслась она к ней, как по рельсам, и ничто не могло её остановить… Споров Валентина не любила, компромиссов не терпела, на уступки если и шла, то с большой неохотой, имела на все свое собственное мнение, основываясь на собственном жизненном опыте, и вообще любила во всем порядок.
Сидящая рядом Лида была полная её противоположность, во всем, начиная с внешности. В Лиде, куда ни плюнь, во всем был недовесок. Валя её давно называла своей половинкой, но не из-за всяких там сантиментов, а прямо указывая на её неказистость и худосочность. И действительно, все в Лиде было жиденькое, щупленькое, хлипенькое. Характер у Лиды был тоже не крепкий, зато терпеливый. И замужем она была как бы наполовину. Супруг Лиды Семен большую часть времени был выпимши. О Семене плохого ничего говорить не будем — истоки пьянства до конца не изучены, механизмы действия не совсем ясны, жаль только вот чего: смотришь иной раз на человека — дрянь! Червоточина на червоточине, а не пьет — и выходит вроде как приличненький! А другой… эх… а другой пропадает… Золото! А пропадает…