Вот вам и кризис! Батенька!
Яна вернулась часа через три. Все прошло как по маслу. Клиент ускоренными темпами дозрел, выложил несколько лимонов, на следующий день ласточка укатила. Вместе с ней исчезла и Яна. Официально девушка находилась в отпуске.
В салоне она появилась через пару недель, сболтнувший что-то по глупости Свистулькин был к тому времени уже уволен.
Вернувшись, Яна стрелой прошла в кабинет управляющего, судя по решительному выражению лица, уступать она больше не собиралась.
— Семен, я больше НЕ-ПО-Е-ДУ, — закидывая ногу на ногу, отчеканила она.
Семен внимательно смотрел на девушку, губы её скривились.
— Пум! Пу-рум! Пурум-пум-пум! Будет квартальная, — попробовал ещё раз оттянуть время управляющий.
— Нет! — не дала ему договорить девушка. — НЕ-Е-ЕТ!
Семен Андреевич постучал кончиком карандаша по столу.
— Руководитель отдела по развитию. Устроит? — наконец послышались заветные слова.
— И никаких разъездов!!! — Птичка вспорхнула и подлетела к шефу.
— Ну, и что планируешь делать на новой должности? — дослушав хвалебную песнь, спросил Семен Андреевич.
— Есть на примете две девочки, — щебетала девушка, еще не вступившая в должность начальника отдела развития бизнеса.
Семен Андреевич еле заметно прищурился, пытаясь просчитать варианты.
— Не хуже… — мягко произнесла девушка, рука стала пересчитывать пуговицы на рубашке шефа.
Маленький домик затрясло, как в лихорадке. Тряслась железная кровать, пружины которой терлись друг о друга, постукивали друг о друга чашки от разных сервизов, на одной мелко тряс хвостом павлин, на другой дрожали сочные ягоды, приземистый фужер топтался возле стройняшки-рюмки. Марина, спустив ноги с кровати, попала в теплую мякоть галош, прислушалась к шуму, бросила тревожный взгляд на прикрытое занавеской окно: «Неужто скорый? Да нет, рано… Скорый промчится, как спичка чиркнет, а этот качается, вразвалочку…» Марина помнила расписание всех проходящих на её участке составов и по уханью, скрежету, лязгу могла определить, идет ли порожняком товарный, мчится ли экспресс или тащится дырявая электричка.
Женщина, не глянув на висевшие на стене часы, влезла в фуфайку и вышла на крыльцо. Лето, а утром холод такой, что до костей пробирает. Товарняк, тряхнув последним вагоном, стал удаляться. Марина, прихватив инструмент, пошла вдоль рельсов: после катастрофы со столичным пути обходить приходилось чаще. Из-за поворота показалась голова другого поезда. Женщина отошла от насыпи, больше по привычке, чем из любопытства, приложила руку ко лбу. Налетела волна, зачастили вагоны, замелькали окна состава. Марина успела выхватить сонную физиономию мужика, промелькнула пятка, припечатанная к стеклу, и аккуратное личико женщины, как будто случайно оказавшейся в окружении серого, несвежего белья и скомканных одеял… Марина больше не видела таращащихся на нее глаз, вспомнилась незнакомка… когда-то она вот так же стояла на насыпи, так же вслед за солнцем мчался поезд, взгляд её выхватил женщину — незнакомка сидела у окна, напротив пил чай мужчина, на стене висела шляпа. Яркая лента. Затейливый букет. Марине понравился этот букет, и эта шляпа, и сама незнакомка…