— А, Уинтерли, ты наконец почтил нас своим присутствием! — воскликнул Гидеон, обращаясь к вошедшему в гостиную Джеймсу. У того был вид человека, озабоченного в данный момент лишь собственным шейным платком. — Браммел оценил бы твой внешний вид. Надеюсь, ты не закапаешь супом свой роскошный платок. Я не готов ждать еще час, пока ты приведешь себя в порядок и выйдешь в столовую.
— Тебе отлично известно, что говорил Браммел: «Когда совершенство достигнуто, истинный денди будет вести себя так, будто не замечает этого». Даю слово, Лафрен, что не двинусь с места, даже если перепачкаюсь с ног до головы.
Ровена напряженно наблюдала за преобразившимся Уинтерли, вернувшимся к образу завсегдатая светских салонов. Из груди невольно вырвался вздох. Теперь ей было известно, что Джеймс — человек намного более глубокий, чем можно судить по этому яркому образу.
— Осторожно, братец, будешь стремиться казаться беспечным — подобные мысли возникнут не у меня одного, — предупредил Люк и дал знак ожидавшему дворецкому сообщить Калли, что ужин скоро подадут.
— Прошу, моя дорогая, — произнес лорд Лафрен будничным тоном. — Поскольку господа, похоже, жаждут общества друг друга, предложу тебе занять это место.
— Благодарю, — улыбнулась Ровена и села.
Джеймс был совершенно счастлив оказаться между невесткой и Калли. Он вел себя так, будто еда не представляет для него ни малейшего интереса, ни словом, ни жестом он не выдал усталости, озабоченности или опустошенности. Когда вечер подошел к концу, Ровене каким-то образом удалось ответить вежливым кивком на его пожелание спокойной ночи и даже пробормотать пару слов в ответ.
Оставшись наконец в одиночестве, после того как заболтавшая ее до помутнения рассудка Салли удалилась с дорогим платьем хозяйки, Ровена принялась ждать. Она была почти уверена, что вскоре появится Джеймс. За ужином никто не буровил ее взглядом, чего она боялась, увидев себя в новом платье. Во-первых, собравшиеся мужчины были джентльменами, во-вторых, увлечены своими дамами. Джеймс даже не взглянул на нее, а она была рада находиться подальше от него.
Похоже, он действительно отказался от мысли жениться на ней. Ему нужна спутница, способная держать лицо, как и он, а Ровена совсем не подходила на эту роль. Вспомнив, какого была о себе мнения до встречи с Уинтерли, она пришла к выводу, что не слишком повзрослела; вероятно, в глазах Джеймса она была немногим старше Эстер. Мама была права, говоря, что они с младшей сестрой очень похожи.
Неожиданный и восхитительный поцелуй подсказал ей, что моменты бывают важнее самых значительных событий в жизни. Рядом с ним она открыла в себе женщину, которую совсем не знала, и теперь мечтала испытать пережитое вновь, какие бы последствия ей ни грозили. Разве такие мысли нельзя счесть столь же безрассудными, как стремление Эстер забраться на самое высокое дерево?