Краткая история денег, или Все, что нужно знать о биткоине (Аммус) - страница 102
Разумеется, у кейнсианского подхода к экономике мало общего с реальностью. Если бы модель Кейнса была верна, то ни одно общество в человеческой истории не могло бы одновременно столкнуться с инфляцией и безработицей. Однако мы прекрасно знаем, что это случалось не раз, например в США 1970-х годов. Тогда, невзирая на все заверения кейнсианцев и то, что американский политический истеблишмент, начиная с президента Никсона и заканчивая «адептом свободного рынка» Милтоном Фридманом, дружно встал под кейнсианские знамена и попытался искоренить безработицу путем девальвации доллара, безработица продолжила расти наперегонки с инфляцией. Сама жизнь опровергла теорию, которая гласит, что инфляция и безработица исключают друг друга. В любом здравом обществе кейнсианские идеи тут же исчезли бы из учебников по экономике и превратились бы в академический анекдот. Однако в стране, где сфера образования в значительной степени подчинена правительству, учебники по-прежнему содержат кейнсианскую мантру, которая оправдывает постоянную работу печатного станка. Именно возможность в прямом и переносном смысле штамповать деньги расширяет власть любого правительства, и, конечно же, любое правительство с радостью ухватится за все, что дает ему неограниченную полноту власти.
Вторая «придворная» школа экономической мысли наших дней — школа монетаризма, чьим отцом-основателем можно считать Милтона Фридмана. Монетаристы — своего рода кейнсианские мальчики для битья, главная задача которых — озвучивать слабые, довольно беззубые аргументы в пользу свободного рынка для создания иллюзии демократических дебатов и постоянно терпеть сокрушительное поражение, чтобы окончательно скомпрометировать идею свободного рынка в глазах всякого мыслящего человека. Процент экономистов, всерьез относящих себя к монетаристской школе, по сравнению с кейнсианцами ничтожно мал, но им предоставляют столько площадок для дискуссии, будто бы это две равные по силам партии. В целом монетаристы разделяют с кейнсианцами основные положения экономической теории, однако вступают с ними в сложные математические препирательства по поводу реальных цифр и время от времени осмеливаются предположить, что степень государственного вмешательства в макроэкономику следовало бы немного понизить, за что незамедлительно получают клеймо бессердечных капиталистов, которых не волнует судьба беднейших слоев населения.
Монетаристы, как правило, выступают против кейнсианских призывов тратить деньги на уменьшение безработицы, аргументируя это тем, что в долгосрочной перспективе положительный эффект окажется незначительным, а инфляция вырастет. Вместо этого монетаристы предпочитают оживлять экономику методом снижения налогов, поскольку, с их точки зрения, свободный рынок распределит ресурсы более грамотно, чем государственная политика. Можно до бесконечности спорить о том, что лучше — снижение налогов или повышение расходов, но на практике обе стратегии увеличивают дефицит бюджета, который можно покрыть только через монетизацию долга, иными словами, то же самое увеличение денежной массы. Тем не менее основной догмат монетаризма гласит: государство обязано предотвращать уменьшение денежной массы и/или понижение уровня цен, в котором видится корень всех экономических зол. Снижение цен, или «дефляция», как предпочитают выражаться монетаристы и кейнсианцы, приводит к тому, что граждане начинают копить деньги и уменьшают расходы, что вызывает рост безработицы и экономический спад. Больше всего монетаристов волнует то, что дефляция обыкновенно мешает банковскому сектору подводить баланс, а поскольку они тоже не любят вникать в причинно-следственные связи, то делают из этого вывод, что центробанки должны любой ценой ее предотвращать. Красноречивый тому пример — речь, произнесенная в 2002 году председателем совета управляющих Федеральной резервной системы Беном Бернанке, озаглавленная «Дефляция. Как сделать так, чтобы в нашей стране этого не случилось»