Мои глаза открылись в момент приземления. Я оказался на церковной крыше, залитой пурпурным светом, но прогнившая черепица под моими ногами в любой момент могла осыпаться и стряхнуть меня с разрушающейся кровли. Сильный запах моря заставил меня невольно повернуть голову. С крыши церкви открывался великолепный вид на гавань, мрачную при лунном свете. Корабли не заходили в неё целую вечность, потому что мы находились в городе, который все обходили стороной. Но гавань казалась мне ужасно знакомой, и я знал, что был там раньше, даже если это происходило во сне.
Ни одна чайка не нарушала безмолвие. Гавань лежала в такой тишине, какая бывает только во сне или в глубокой древности. Полностью зачарованный открывшимся мне видом, я двинулся вперёд, чтобы получше рассмотреть гавань; но теперь черепица, уже ослабленная моим стремительным приземлением, начала скользить под моими ногами. Мне не за что было ухватиться, и я тоже заскользил вниз!
— Осторожней, Говард! — крикнул снизу Капитан Пикмэн.
Но, к счастью, я не упал; как раз в самый последний миг я ухватился за одну из горгулий, что в сардоническом издевательстве выступала из края крыши.
Горгулья оказалась тёплой на ощупь!
И она повернулась ко мне; в её отвратительной рычащей гримасе я узнал ту тварь, которую мы искали!
Мои руки сложились для молитвы, и это действие оказалось для меня спасительным, потому что пальцами я коснулся анкха. Крестик на прочном шнурке висел на моей груди, я вытащил его и направил на тварь; от металлической поверхности анкха отражался слабый лунный свет.
Тварь съёжилась при виде блестящего металла. Она расправила рудиментарные крылья, как у летучей мыши, и бросилась на нашего предводителя, конь которого застучал в этот момент копытами. Посмотрев вниз, я увидел, как богохульное создание ужасным образом деформировалось и слилось с красивым обликом капитана на коне, и через мгновение горгулья и Пикмэн слились в одно существо… шокирующую своим видом гибридную тварь, одетую в шёлковую одежду нашего капитана, но вместо лица у него теперь виднелась только чёрная, ушастая морда этой злобной сущности. Она подняла голову, ухмыльнулась — провизжав слова, которые я не мог понять — и умчалась на лошади, принадлежавшей капитану. Наша группа оказалась в замешательстве — мы растерянно шли по слегка промёрзшей, но не заснеженной земле, когда я проснулся.
Неделю спустя я снова погрузился в необычайно яркий сон, который, казалось, являлся чем-то вроде продолжения предыдущего. Я приехал в оживлённый порт Иннсмута по делам — хотел купить своей тёте на день рождения одно из тех любопытных, изящно выполненных металлических украшений — и был одновременно возмущен и заинтригован странным видом местных жителей, которые притворялись цивилизованными только там, где дело касалось бизнеса. Даже среди бела дня Иннсмут не является привлекательным местом — запах моря тянется повсюду, даже исходит от горожан, а сейчас приближались сумерки.