Просторный салон «Опеля» позволил Женьке нанести два коротких удара левой. Здоровяк уронил руки с колен и ударился мордой о рулевое колесо, жутко, со стоном, стал втягивать в себя воздух. К ногам его упала золотая зажигалка. Зырянов поднял ее, открыл дверцу, но, прежде чем выйти, сказал:
— Это ты мне собираешься диктовать, где в Москве можно ходить, а где — нет? Я за нее руку отдал, а ты мне… Ты не персики продавай, ты к себе езжай и там порядки устанавливай. На твои деньги пацанов моих погробили, и ты же еще хозяина Москвы из себя корчишь! Ладно, зажигалочку я тебе верну, но разговор уже в ином ключе пойдет. Так что вспоминай, по какому адресу Рамазана найти можно. От души рекомендую вспомнить.
Женька вылез из машины и не спеша отправился по грязному тротуарчику к автобусной остановке. А к «Опелю» тотчас подскочил худощавый, желтый то ли от Боткина, то ли от наркотиков мужичонка лет тридцати:
— Шеф, муниципалы вот-вот приедут, а ты тут рассиживаешься.
Томаз наконец отдышался, вытер обильный пот, покрывший лысину:
— У нас все чисто?
— Вроде бы. Как ты говорил, все сделали, комар носа не подточит.
— Этого видишь? — показал он глазами на Женькину спину. — Скажи Борису, Рублю, пусть ведут его. Надо узнать, где живет. И если получится, отобрать зажигалку.
— Как это — если получится? У однорукого-то? Да Борис его пальцем раздавит!
— Крови не надо…
* * *
Автобус пришлось ждать минут десять. Рабочий люд был уже у станков и за столами, а для праздношатающихся график движения общественного транспорта и предусматривал такие паузы.
— Мразь! Во мразь! — Женька ходил по остановке и никак не мог успокоиться. — Ладно, еще пообщаемся! Обменяемся мнениями и по национальному вопросу.
Минут двадцать автобус тащился к ближайшей станции метро. На другой стороне улицы стояли киоски, столики: там можно было купить и выпить водку в пластмассовых стаканчиках и закусить горячими сосисками. Женька немного поколебался, потом, решив, что выпить ему просто необходимо за вредность общения с мразью, нырнул в переход и вынырнул возле окошка, за которым восседала красивая девочка.
— Красавица, согрей.
Та заулыбалась:
— Прямо тут, что ли?
— Так некуда мне тебя пригласить.
— Ха! Были бы деньги…
Зырянов вытащил тугой кошелек, пристально посмотрел на чистенькое личико блондинки:
— Это есть, что дальше?
Щечки продавщицы тотчас вспыхнули:
— Хам!
Она рассерженно поставила на прилавок водку и тарелку с закуской. Такому обороту дела Женька обрадовался и с удовольствием извинился:
— Прости. Ну вправду, прости, одичал я без вас.