— Федьку во сне видит, — прошептал Нелидов и отвернулся. Кривая, недобрая улыбка пробежала по его сжатым губам.
Он одевался, не торопясь, но и без медлительности; одевался деловито, размеренными и точными движениями, чинно и беззвучно, но и без всякого старания не шуметь. Одевшись, он подошел к двери и дернул за ручку. Дверь заскрипела, и молодая женщина сразу проснулась и подняла голову. Широко раскрытыми глазами, с каким то недоумением, посмотрела она вслед уходящему мужу и сейчас же стала торопливо одеваться. На ее красивом, строгом лице было выражение тоски бесконечной. И на эту тоску, из под серебра и золота и самоцветных камней безучастными, невидящими глазами смотрел и суровый Спас.
Нелидов вышел в холодный корридор, умылся в темном углу из глиняного горшка, висевшего на веревке, и пошел по корридору. Его тяжелые размеренные шаги разбудили каменный пол и низкие каменные своды — они отозвались слабым, звенящим эхо…
Он прошел весь корридор, властно постучал костяшками пальцев в дверь. Постучал раз, два. Ударил сильнее — и за дверью кто-то заговорил испуганным, сонным голосом: — Кто там? — Нелидов сказал только одно слово: «Семен!» — и сейчас же в ответ отозвалось торопливое: «Иду, батюшка! Иду!.. Заспался!.. Виноват!..»
Нелидов открыл выходную дверь и вышел на крыльцо… Кричали стрижи да неумолчно ревела Гремучка, горная речка, мчавшаяся по долине каскадами пены, прыгая по камням и утесам. Свежий утренний воздух, напоенный запахом хвои, пахнул Нелидову в лицо. Он всей грудью вдохнул струю густого воздуха, перекрестился и осмотрелся. Огромный косматый Полкан, лежавший у крыльца, лениво приподнялся, зевнул, замахал хвостом и пошел было здороваться к хозяину, но остановился в некотором отдалении, виляя хвостом, словно высматривая, в каком настроении хозяин. Не в добрый час к нему полезешь, — так ведь и сапогом в бок получишь!.. Известно…
Заводский городок еще спал. Он жался в глубокой долине, и с трех сторон его стиснули косматые горы. Небо уже светлело. На востоке слегка загорались уже верхушки гор, а в глубине долины было еще темно, как в могиле. И сквозь тьму эту чуть просвечивали сгрудившиеся постройки: казармы для рабочих, склады, мастерские. И только огромные трубы доменных печей пылали широким пламенем и огненные клубы их черного дыма уходили ввысь.
Нелидов внимательно посмотрел на эти трубы и нахмурился: его зоркий глаз заметил, что один столб дыма был, словно, бледнее, серее. Не торопясь, опираясь на железный посошок, направился Нелидов к этому столбу.