— Ты куды, Тимоха? Ты здесь почто?
— Урядник пригнал к хозяину…
— А почто пригнал?
— Да, вишь, кто-то по дороге сюды гнал, так урядник вперед его к хозяину меня погнал.
— А кто, не ведаешь?
— Охвицер какой-то… Эх и животик же у ево важнецкий! — сказал казак, любовно поглядывая на коня, которого водил Ванька.
_____
Нелидов и Онуфриев сидели вдвоем.
— А донос на тебя к его величеству прислан нижеследующий, — топотом говорил Онуфриев Нелидову… бытто ты… первое — сам деньги чеканишь, с литерами царскими, а второе — бытто ты тайно от казны золото копаешь, а в казну не сдаешь. И окромя того, третье — беглых из Сибири у себя тайно на заводах укрываешь и раскольников такожде… И, бытто, четвертое — ты в застенках людей пытаешь без суда и смертью казнишь самовольно…
Тяжелым молотом били эти слова. Лицо Нелидова осунулось и посерело. Онуфриев замолчал.
— Все? — хриплым голосом спросил Нелидов.
— Все! — ответил тот, всматриваясь в лицо старика.
— Токмо к сему светлейший присовокупил, дабы ты концы хоронил… Слова сии персонально светлейшего… Пусть, грит, Петрович концы хоронит.
Нелидов вдруг встал во весь рост и, круто повернувшись к иконе, стал быстро креститься.
— Видит бог и святая богородица… навет на меня!.. Навет злоухищренный… Чист пред господом и царем! — Ах! изверги!., какой поклеп взвели… Ах, они! Видит бог!..
Онуфриев пожал плечами.
— Мне кресты твои ни к чему, Петрович! — проговорил он. — Что приказано тебе сказать, то мною сказано, а все прочее до меня не касамо.
— А царь что? Ужли поверил навету?.. верит?.. Сказывай! — быстро заговорил Нелидов.
— Распалился гневом до ужасти!.. Не первый донос на тебя, Петрович! Повелел лишь секретное следствие учинить и полковника Филатова, Льва Степановича, экстренно нарядил. Спешно едет! Насилу его обогнал! Завтра, должно, сюда будет светлейший потому меня и погнал к тебе, чтобы раньше его доспеть к тебе! Рад не рад, а жди гостей незванных.
— Ай, спасибо светлейшему. Вот уж спасибо!.. — заговорил Нелидов, — отслужу!.. Видит бог, отслужу.
— Ты и меня не забудь! Смотри! — сказал развязно Онуфриев. — У меня, вон, жена на сносях, родить должна, — а я, сломя голову, к тебе…
— Ладно! Не учи!.. Не маленький я!.. Не обижу! Порядки знаю, — ответил Нелидов. — А что, энтот Филатов? Какой? — вдруг спросил он.
Онуфриев засмеялся. Ему, как будто, правилось, что сам Нелидов, «царь уральский», любимец царя, словно терялся в его присутствии…
Нелидов нахмурился.
— Чего зубы-то скалишь? Не до смеха! Каков, сказывай, Филатов ваш? Нс ведаю я его.
— Сказывают — собака! Одначе я покедова в его зубах не бывал, а посему и не ведаю, каковы зубы.