Мир приключений, 1927 № 08 (Марич, Соловьев) - страница 39

ГЛАВА ПЯТАЯ

НЕЛИДОВ шел по темному корридору, остановился у маленькой железной двери, открыл ее огромным резным ключем, согнувшись, про — лез в темную дыру и захлопнул дверь… Ключ опять заскрипел.

Потом он высек огонь, зажег толстую восковую свечу и осветил своды какого-то хода, осветил лестницу, спускающуюся куда то вниз. Осторожно спустился по склизким ступеням, открыл еще одну железную дверь и очутился в сыром подвале с низкими сводами. На полу лежали мешки. Много мешков. Вдоль стены стояли огромные сундуки, окованые железом.

Он подошел к одному мешку, засунул руку и вытащил горсть новых серебряных «крестовиков». Свет заиграл на их чистом серебре. Нелидов посмотрел на рублевики, потряс их на ладони и высыпал их опять в мешок. Серебро зашуршало в мешке, заговорило…

Он открыл большой сундук, наклонил свечу, и свет озарил груды самоцветных уральских камней. Они не были отшлифованы, но все же разноцветными искрами дикие аметисты, изумруды замерцали во тьме. Нелидов внимательно перерыл их и, отобрав десятка три самых крупных и ярких, сложил их в мешок. Потом он открыл другой сундук, — там был ссыпан золотой песок, тут же лежали самородки разных размеров. Нелидов стал отбирать…

— В Санктпетербурх… — забормотал он. — Светлейшему, все светлейшему, а он пущай сам што кому… Ему виднее… Матушке — царице Катерине Алексеевне… осударю цесаревичу на зубок… князьям разным сиятельным… графьям… владыке митрополиту… милостивцам питерским… деньщикам, холуям царским… псам дворовым, штоб не лаяли, — бормотал старик, и злая усмешка кривила его сухие губы.

_____

…В это самое время в другом подземелье, под черной башней, упорно визжала пила и неумолчно гремела тяжелая кандальная цепь… Маленькое слепое окно под самым потолком слабо освещало это подземелье, освещало какую-то черную косматую фигуру, которая рвалась на цепи куда-то в темный угол и хриплым шопотом повторяла:

— Пили!.. Пили!.. Федька! Пили скорее!..



>Черная косматая фигура рвалась на цепи и хриплым шопотом повторяла: — Пили!.. Пили!.. Федька! Пили скорее!.. 

— Слышишь — пилю, — отвечал из темного угла чей то молодой голос. — Да, вищь уморился.

— Коли уморился… бросай мне пилу то!.. Я попилю!.. — хрипела черная фигура, гремя цепями. — Ну, кидай, что ли!

Но, в ответ, пила завизжала еще отчаяннее в темном углу.

— Вот, выберусь из этой ямы… — хрипел черный. — Будь я проклят, ежели Никитке башку не прошибу!.. Вот тогда, Федька, ты на хозяйке женишься, хозяином сам будешь, а меня приказчиком бери!.. Возьмешь, голубь?..

«Голубь» не отвечал… В темном углу визжала его пила и гремела цепь.