Мир приключений, 1927 № 11 (Дойль, Муханов) - страница 26

— Жена у меня, сын!

Дементий опустил руку. Он вспомнил Марью и маленького Кольку. Перед ним уже был не тот низенький, который завязывал ему глаза, а другой, у которого была жена и сын. Вспомнил, как он оборвал ногти на руках — лишь бы не быть мертвым.

Ночью низенький, в тонкой гимнастерке и Дементий в серой шинели на голом тело переползали Кровавую Лощину к поселку, занятому красными войсками.

О ВОЛЬТЕРЕ, ГРАФЕ СЦИБОРЕ МАРХОЦЬКОМ

И РАЗБОЙНИКЕ МИКИТЕ

Исторический рассказ В. Боцяновского

Иллюстрации Н. Кочергина

Бывают иногда удивительные случайности. Недавно, проездом через Киев, я зашел во фруктовую лавочку и купил десяток груш, «дуль», как их здесь называют. Уже сел в трамвай, и только тут вдруг как-то бросился мне в глаза бумажный мешок, в котором лежали мои «дули»… Старинный, старый почерк. Знаете, такое «с» хвостиком вниз, «е», похожее на греческое «ξ». Рыжие чернила, синеватая бумага… Вижу «генварь», а не январь… Прочитал все, что было снаружи; едва дождавшись остановки, выскочил и помчался опять во фруктовую лавочку с твердым намерением скупить все мешки.

— Не продаст, — решил я, — куплю у нее все груши, а мешки заполучу.

Дело устроилось, впрочем, проще, чем я думал.

Правда, моя просьба продать мне мешки произвела на лавочницу приблизительно такое же впечатление, как в свое время Коробочку предложение Чичикова уступить ему мертвые души… В конце концов однако мы все же сошлись в цене, мешки оказались в моих руках.

Целых два дня мне пришлось потратить на приведение их в порядок, но если бы я потратил еще столько же времени, я об этом не пожалел бы…

Рукопись оказалась не то дневником, не то летописью, которую вел священник местечка Минковцы Подольской губернии. За хронологией Минковецкий летописец не очень, по-видимому, гонялся, но все же ее можно установить вполне точно, это — конец XVIII и начало XIX века.

Вот первая запись:

«…Року божьего 1783. Прибыл к нам на жительство владелец имения граф Игнат Сцибор Мархоцький… Сказывают, он женился на незнатной особе и потому иначе в других местах ему жить невозможно… Сказывают, что»…

Дальше две строки тщательно густо зачеркнутых…

Без всякой даты, но очень подробно записана беседа с графом Мархоцьким:

«…Когда я вошел в покои, именуемые кабинетом, то, по обычаю, хотел перекреститься… Одначе, того…

Сколь я ни смотрел по углам, образов, ниже самого маленького, не оказалось. А граф, видя недоуменное лицо мое, изволил громко рассмеяться…