— Ну, говорит граф, прощайте. Идем, Эмилия…
А Никита ему:
— Э, нет, говорит, ясновельможный пане, это не все.
— А я говорю все, — гордо так кричит граф.
— Нет, не все…
— Словом своим графским, говорит, заверяю, что все.
Тут Микита давай смеяться.
— Графское слово!.. Слово гонору!.. Знаем мы, что значит графское слово!.. На словах-то нет пана, нет хлопа, а все люди… А на деле…
— Можете, — кричит граф, — обыскать…
А Микита ему:
— Не о деньгах я говорю, ясновельможный пане. Деньги дешево вам стоят — они у вас легкие деньги… Дело не в них! Не все, говорит, еще счеты у нас, граф, покончены… Должок, говорит, за вами, да и за пан ночкой…
— Какой такой должок? — злится граф.
— А помните, говорит, ясновельможный пане, как вы мне обрученье с ванночкой делали? Да в шута обратили? Да в свинушник сослали?..
— Ах, вот что?!.
— Да, это самое… Ну, у нас тоже есть свой судья… Эй, Ничипоре, судья… Достань-ко кодекс, та посмотри, что там полагается…
Ничипор, — у, здоровенный гайдамака! — достал откуда-то книжку, сюды-туды посмотрел, да и говори!:
— Так, говорит, по нашему закону, по статье 1586 полагается, за бесчестье полагается: пана графа повеешь за шею на березе или каком другом дереве, а панночку отдать в жены потерпевшему от нее.
Панночка тут в слезы…
— Ради, говорит, святого бога, пощадите, говорит.
Ага!.. Тут про бога вспомнила, а не про Вольтера!..
А Микита спрашивает Ничипора:
— Може, говорит, там есть какое примечание, чтобы полегчигь наказание?
Ничипор опять в книгу:
— Нет, говорит, никакого замечания.
Опять панночка плакать… А граф прямо аж танцует на месте.
— Микита, — умоляет панночка, — заклинаю тебя, пощади отца.
Посмотрел Микита вокруг, да и говорит:
— Ну, вот что… Так как, хлопцы, мы, говорит, крови не проливаем и никого не убиваем, то и пана графа отпустим живым. Ну, а что нам делать с панночкой?..
А Ничипор тут и свои три гроша:
— Ежели, говорит, по кодексу, панночка должна оставаться у атамана за жену, кашу нам будет кому варить!
Кучер Юхим смеется:
— А, ей бо, говорит, так думаю, что панночка бы осталась, кабы ее воля. А только граф прямо даже слова не мог вымолвить, а весь побелел, как полотно.
Ну, Микита задумался, а потом и говорит:
— Так оно по кодексу… Так вот какое мое будет решение. Панночка каши варить не умеет, хлопцы, и с такой женой каши нам не сварить… Знаете ведь какую кашу мы заварили?!
Тут все гайдамаки зареготали:
— Да, крутую кашу… Кричат.
— Ну, говорит, Микита, то-то же… Так вот… Одначе без выкупа тоже отпустить не приходится… Только что ж нам взять с панночки? Разве вот что. Панночка танцовать умеет… Эй, где наши музыканты?.. Берите-ка бандуры и сопелки… Жарьте казачка, а мы с панночкой станцуем.