Терентий лежал в санях на спине и тяжело дышал раскрытым ртом. Его потное, измазанное кровью лицо производило отталкивающее впечатление. Мяса он съел по меньшей мере фунтов двенадцать. Он даже его не жевал, а глотал кусками, ловко кромсая у самого рта острым ножом.
Поднимаясь на холм, Елизаров неожиданно заметил, что туман как будто редеет. И ветер точно переменился: вместо холодного северного ему в лицо стал дуть теплый западный ветерок.
От радости этнолог позабыл и о своем намерении. В несколько прыжков он взобрался на самую вершину, оглянулся кругом и остановил взор на востоке. Там, в туманной дали, сквозило бледно — желтое пятно. С каждой секундой пятно заметно росло и окрашивалось трепещущим розоватым светом. Вдруг оно почти мгновенно вспыхнуло, запылало ярко-красным пламенем и разлилось широкой рекой на горизонте. Туман разорвало. Словно пораженный страшным ударом, он в смятении закачался гигантскими волнами, заклубился, свертываясь в облака, и стал таять, неизвестно куда исчезая. Скоро его нигде не было. Над тундрой сияло свежее, ясное утро.
Елизаров стоял зачарованный. Рождение дня совершилось перед ним, как по волшебству. Внизу, под холмом, он видел двое саней, а неподалеку уже паслось восемь оленей. От них к холму приближался самоед.
— А добрый у тебя бог, Терентий! Смотри, как хорошо нам помог! — улыбаясь встретил самоеда Елизаров.
— Как не добрый!.. Кормить надо! Кормить не станешь — худой Гудет! Вчерась абурдать давал — нынче помог!.. Гляди! — и самоед протянул руку на запад.
Елизаров обернулся. Верстах в десяти виднелась широкая полоса голубого моря. По морю медленно ползла черная точка, пуская длинной серой струйкой дымок.
Это шел пароход. Он держал курс прямо к берегу.
…………………..