— За песенки хорошо платят, сонсен-ним, — указываю я учителю на хорошо известный факт, — и слава с них совсем другая.
— Не нужно всё мерять деньгами, ЮнМи! — восклицает учитель.
— Почему? — пожимаю плечами я, — Деньги — это универсальный измеритель. Ими можно померить всё. Чем больше счёт — тем талантливей и известнее человек. Разве не так?
— Деньги могут быть получены и нечестным путём, — напоминает учитель.
— Даже если человек — вор, всё равно, чтобы много украсть, нужен талант. Вот, например, вытащил карманник кошелёк, в котором было три воны, и попался. Про него говорят — мелкий воришка. А если какой-нибудь чиновник из бюджета миллион украл — все про него говорят с уважением. Вот, сидит уважаемый человек. Миллион украл! Хотя, как мне кажется, что незаметно вытащить кошелёк — это гораздо сложнее, чем перевести деньги со счёта на счёт…
Учитель огорчённо качает головой.
— Очень жаль видеть в тебе, в твоём возрасте, столь много взрослого цинизма, — говорит он.
— С волками жить, по-волчьи выть, — перевожу я ему в ответ хорошо известное наблюдение русского народа.
— Как ты сказала? — удивляется учитель, — Никогда прежде не слышал такой поговорки.
— Просто в голову пришло, сонсен-ним, — говорю я.
— Хорошо, — кивает он мне, — наш разговор на эту тему с тобою не закончен, оставим его на потом. Сейчас, давай обсудим наши дальнейшие действия. Господин ДонХё хочет, чтобы я максимально тебя задействовал во всех школьных музыкальных мероприятиях…
Вот же этот ДонХё! Я ему тогда, в карцере, сказал, что предпочитаю одиночество. Видно он решил наказать меня, используя это знание. Запихнуть в толпу школьников, чтобы я вместе с ними чего-то делал. Ну и хитрован-психолог!
— Поэтому, я хочу, чтобы вы, с ЛиХерин выступили вместе, и с новой композицией…
Я что, завод-автомат по производству хитов?
— А как же те, две девушки? — напоминаю я, — Которые одна с гитарой, другая с дудочкой?
— И это тоже, — подтверждая, кивает учитель.
— Но, сонсен-ним, это же, сколько работы?! — возмущаюсь я.
— Не спорю, — кивает он мне в ответ, — работай. А я посмотрю, как ты можешь это делать. Если ты талант, то много времени у тебя на это не уйдёт. Ты — талант?
Учитель с вопросом во взгляде смотрит на меня.
— Нет, я бездарность! — решительно включаю я «задний ход», — Отпустите меня, я хочу умереть где-нибудь на диване, как положено всякой бездарности!
— Как не стыдно, ЮнМи! — осуждающе качает головою учитель.
А чего стыдно-то? Нагрузили работой как последнего ишака и ещё требуют, чтобы ты, ишак, гордился тем, что в конце-концов надорвёшься? Тоже мне, нашли, на что давить… Как говорится, — лучше всех в колхозе работала лошадь, но председателем она так и не стала.