– Никакого сомнения, – сообщил он. – Следы Вессака и Элизабет, примявших влажную траву, видны хорошо, но третьего, который шел бы за ними, не было. И никто не подходил к ним с другой стороны, там следов нет.
– Здесь тоже, – проговорил Адамберг, присев на корточки перед калиткой и проводя рукой по верхушкам травинок. – Они действительно были вдвоем.
Он любил траву. Нужно так и сделать в их общем с Лусио садике: вынуть грунт на полметра, снять каменистую парижскую землю, засыпать чернозем и посеять траву: пусть растет. Лусио был бы доволен.
Лусио: “Дочеши этого паука-отшельника, парень, чеши до крови”.
“Лусио, я не хочу. Позволь мне от этого уйти”.
“У тебя нет выбора, парень”.
Адамберг снова почувствовал, как наливается тяжестью затылок, как в горле застревает комок, и в этот момент внезапно подумал о матери. На секунду закружилась голова, и он оперся ладонью о землю.
– Черт, Жан-Батист, не порть следы.
– Извини.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – с беспокойством спросил Вейренк, заметив, как побледнело лицо друга.
Адамберг, смуглый уроженец Беарна, бледнел крайне редко.
– Очень хорошо.
“Лусио, я не хочу”.
Адамберг продолжал механически водить рукой по траве.
– Смотри, Луи, – произнес он и протянул Вейренку какую-то невидимую вещицу, держа ее большим и указательным пальцами.
– Кусочек нейлоновой лески, – сказал Вейренк. – Наверное, парни ловили рыбу в неприметном месте.
– Парни ловят рыбу повсюду. Леска запуталась тут, в крапиве.
– Но не она же укусила Вессака.
– Принеси-ка из машины пластиковый пакет, я боюсь уронить эту леску.
Адамберг и Вейренк еще четверть часа обследовали траву и дорогу, искали все подряд или хоть что-нибудь, но не нашли ничего, кроме этого обрывка лески. Они пошли к машине, и разочарованный Адамберг на этот раз сам сел за руль. По всей видимости, Вессак и его “дама сердца” действительно были одни.
– Ты чего-нибудь хочешь? – спросил Вейренк, внимательно глядя на друга.
– Мы со вчерашнего дня ничего не ели. Поедем в “Соловей”, закажем себе завтрак а-ля Фруасси и будем ждать Ирен. В ее присутствии Элизабет Бонпен лучше перенесет допрос.
– Одобряю.
– Куда ты положил пластиковый пакет?
– В дорожную сумку. Ты так боишься его потерять?
Адамберг пожал плечами.
– У нас ведь ничего, кроме этого, нет.
– То есть просто ничего.
– Вот видишь!