– Ему приходится работать?
– Оно никогда не смыкает глаз, тем более ночью, – сказал врач, снова расхохотавшись. – А в вашем случае оно точно безработным не останется.
– И чем оно будет заниматься?
– Устранит неприятные последствия удаления больного зуба, приручит воспоминания, задобрит отшельницу и, главное, отделит ее образ от образа матери. А если вы не дадите ему сделать свою работу, эти неприятные последствия вернутся в виде кошмаров, сначала ночью, а потом и днем.
– Но у меня расследование, доктор.
– Расследование развалится, если вы рухнете в свою собственную пропасть.
Адамберг смущенно кивнул.
– Ладно, – сказал он.
– Так-то лучше. А теперь моя очередь задать вам вопрос: почему вы думаете, что ваша убийца некоторое время была отшельницей? Настоящей отшельницей?
– Из-за того, какой яд она выбрала: самый невероятный, какой только может быть. Я вам уже говорил, какая связь существует между ядовитыми тварями, семенной жидкостью, как можно обратить силу яда против агрессоров, но это меня не удовлетворяет.
– И вы думаете…
– Если это можно назвать словом “думать”, – во второй раз уточнил Адамберг.
– Хорошо, скажу по-другому. Вы пытаетесь предположить, что она убивает при помощи паука-отшельника, потому что сама была отшельницей.
– Не совсем. Мне об этом неизвестно.
– Значит, потому что в детстве вы видели отшельницу? Почему бы вам не рассмотреть обычную месть? Эти типы из сиротского приюта причиняли мальчишкам страдания при помощи яда паука-отшельника. Кто-то заставляет их расплатиться за их гнусности.
– Но одиннадцать пострадавших от укусов мальчишек ни при чем.
– А другой мальчишка? Тоже из приюта? Вы не заметили еще кого-нибудь поблизости?
Адамберг колебался.
– И кто же он? – спросил врач.
– Сын бывшего директора. Детский психиатр, одержимый мыслью о восьмистах семидесяти шести сиротах, о которых его отец заботился так, что перестал замечать собственного сына. Этот тип скачет без остановки, взвинчен до предела, очень одинок, обожает сладости и ненавидит банду пауков-отшельников.
– Которую его отец тоже ненавидел?
– Да. Отец делал попытки от нее избавиться, но безуспешно.
– От нее избавиться? Так почему бы сыну не завершить работу?
– Не знаю, – сказал Адамберг, пожав плечами. – Я ни с кем не говорил об этой версии. До вчерашнего дня мы разрабатывали версию пострадавших мальчиков. А сейчас я вижу женщину.
– Отшельницу. А об этом вы говорили?
– Тоже нет. Об изнасилованной женщине – да, но не об отшельнице.
– Почему?
– Потому что она в тумане. Это всего лишь пузырек газа, а не мысль. А я и так уже завел свою команду в тупик.