Что-то щелкнуло, кто-то выругался, и капитан взял трубку.
– Вы еще на работе, капитан?
– У нас только что произошло два столкновения на шоссе, черт бы их побрал! Говорите скорее, комиссар, в чем дело?
– Вы ведь выделили двоих людей для охраны Роже Торая?
– Вы же знаете, сами просили. Так что у меня осталось на два человека меньше, и я не знаю, как буду выкручиваться.
– Вы не можете получить подкрепление из Нима?
– Они сами чуть живые. У них произошел взрыв газа в аварийном доме. Там месиво. Возможно, криминал.
– Я понимаю, Фаслак. Завтра с утра к вам прибудут двое моих людей, они сменят ваших.
– Это отличная новость, Адамберг.
– В котором часу приходит первый поезд?
– В Ним – в девять ноль пять. Почти круглая цифра, это редкость.
– А отправляется?
– В шесть ноль семь. Может, хоть вы понимаете, почему поезда приходят и уходят в такое время, как ноль часов четыре минуты, ноль часов семь минут, восемнадцать минут, тридцать две минуты? А не просто в десять часов, десять пятнадцать, десять тридцать? Надо сказать, эти фокусы с минутами для меня темный лес. Но самое ужасное, что поезда действительно прибывают в ноль часов семь минут, восемнадцать минут, тридцать две минуты!
– Я тоже никогда этого не понимал.
– Вы меня успокоили. И спасибо за помощь.
– Я вам также пришлю женщину. Будет не так заметно.
– Что вы собираетесь делать?
– Завтра состоятся похороны четвертого старика, погибшего от яда паука-отшельника. В одиннадцать часов на кладбище Пон-де-Жюстис.
– Думаете, это убийство?
– Ничего не говорите.
– Понял. Не хотел бы я оказаться на вашем месте, Адамберг.
– Вполне возможно, что двое оставшихся друзей, Ален Ламбертен и Роже Торай, придут на похороны. Мои люди будут вести непосредственное наблюдение, а женщина, изображая журналистку, сфотографирует присутствующих.
– На случай, если убийца придет на похороны.
– Нельзя пренебрегать такой возможностью, капитан.
– Нельзя.
– Они явятся к вам сразу после прибытия. Можете назвать мне какую-нибудь местную нимскую газету?
– “Арена”. Она самая настырная – в плане фотографий.
– И я хочу напомнить, Фаслак: пустите слух о пауке-мутанте. Никто не должен знать о наших подозрениях, что это убийство. Иначе убийца запсихует и угробит оставшихся двоих, прежде чем мы успеем ее остановить. Она должна завершить свою миссию. И опережает нас на двадцать лет.
– Она?
– Думаю, да.
– Дело дрянь, комиссар. Гниль и изврат. Удачи вам, и спасибо, что смените наших.
Адамберг положил руку на плечо Данглара, застывшего у машины.
– А вы, майор, стойте здесь. Нельзя после стольких лет уйти вот так, не сказав ни слова на прощание. Я сейчас вернусь. Сколько времени?