– У моей отшельницы, Луи, во рту оставалось всего несколько гнилых зубов. Недоедание. Когда она вышла из… черт, Луи, как это называется – место, где держат голубей?
– Голубятня, – подсказал Вейренк.
– Наверное, я проспал слишком долго, – пожаловался Адамберг, пытаясь причесаться пятерней. – Забыть слово “голубятня” – это уже не шутки.
Адамберг несколько секунд посидел неподвижно, потом надел ботинки и открыл свой блокнот.
Забыл слово “голубятня”, –
записал он.
– Это из-за удаления больного зуба, – сказал Вейренк. – Доктор тебе говорил.
– И все-таки.
– Забудь о голубятне, давай вернемся к Луизе. Согласен, у нее фамилия Шеврие – белая девственная козочка господина Сегена. Есть ее насильник, некий Карно, связанный с Ландрие, связанным с приютской бандой. Есть ее волосы, ее фобии, мыло во флаконе, струйка масла из дозатора. Но есть и ее боязнь пауков-отшельников. И если она действительно изучала право, пока не произошло изнасилование – “неприятность”, – она не может быть нимской узницей. Фруасси, наверное, права, она родилась за границей.
– Из-за нее мы бродим в тумане. Все сходится, все основательно. Но только с виду.
– С виду? Ты же был убежден, что нашел убийцу, но неожиданно оказывается, что это всего лишь видимость.
– Это все закрытые бухты, Луи. Может быть, есть какая-то другая. Нет, это явно не то, – твердо заявил он. – Что-то меня смущает, какой-то пустяк, что-то чешется, как сказал бы Лусио.
– С какого момента?
– Не могу сказать.
– О каком пустяке ты говоришь?
– Не могу понять.
– Пойдем, пора нам освободить номера и пообедать.
– Drekka, borða, – произнес Адамберг и встал. – И пора возвращаться. Срочно отправь волосы и ложку в лабораторию, пусть сделают анализ ДНК. Мы узнаем, сидела она или нет в засаде в той кладовке, со своим стволом и ядом. Возможно, удастся установить генетическое соответствие с членами семьи Сеген.
– В восемьдесят четвертом, при освобождении из тюрьмы, Энзо не мог быть зарегистрирован в общей картотеке, тогда этого еще не делали. Потребовалось бы эксгумировать тела родителей.
– Или достать из хранилища вещдоков топор, которым был убит отец. Это нам покажет, была ли Луиза его привязанной белой козочкой. Которая, совсем не так, как в сказке, обретает свободу, убивая волков.
Из поезда, увозившего их в Париж, Адамберг отправил послание Ретанкур:
Поздравляю, задание выполнено. Положите пакет с ложкой мне на стол.
Потом он вышел в тамбур между вагонами и позвонил доктору Мартену-Пешра.
– Доктор, вы помните об отшельнице в голубятне?
– Разумеется.
– Представьте себе, сегодня днем я не мог вспомнить слово “голубятня”.