По команде какого-то крепкого парня со свистком на шее мы выстроились у автобуса и провели перекличку, а затем он раздал карманные фонарики — не всем, а через одного в шеренге. Осоловевшие от усталости, мы растянулись унылой вереницей. Желтые пятна света метались по истертым ступеням, вытесанным прямо в скале, по зарослям кустарника, то и дело цеплявшегося узловатыми сучьями за одежду.
Мы все шли и шли, и с каждой минутой во мне крепла уверенность, что лестница, по ступеням которой расползались клочья белесого тумана — обман, морок, оптическая иллюзия. И где-то глубоко внутри рос иррациональный, леденящий страх — стоит сбиться с пути, и я навсегда пропаду в этом проклятом лесу, превращусь в серый валун, поросший лишайником, или в трухлявый пень. Никогда прежде за всю жизнь мне не было так жутко.
Впереди меня шагал долговязый рыжий парень — я его еще в поезде заприметил. Я направил луч фонарика на его красные кеды и сосредоточился на одной простой мысли: не потерять их из виду, во что бы то ни стало. Словно эти запылившиеся красные кеды стали моей путеводной нитью, спасительным выходом из заколдованного лабиринта. И что самое странное, я воспринимал их отдельно от этого рыжего парня, как осторожное и изворотливое животное. Когда он резко остановился, я чуть не сбил его с ног. Прямо перед нами возвышалась темная громадина замка. Как скала, неприступная крепость или — что вернее — мрачная тюрьма. Мы прошли сквозь ворота в каменной башне, увенчанной зубцами и гербом с хищно раскрывшим клюв черным орлом, и двинулись вдоль крепостной стены, опоясывавшей замок.
С каждым поворотом очертания замка менялись, словно отражаясь в кривых зеркалах. Мы проходили то по горбатому мостику, то сквозь башню с узкими бойницами, то по гулким арочным галереям, где ветер закручивал маленькие смерчи из палой листвы. Наконец, оказались перед массивной башней, последним бастионом замка, открывавшим проход к корпусам клиники. Я валился с ног от усталости и сел прямо на брусчатку, привалившись к стене башни. Бруно бухнулся рядом. Камень приятно холодил спину. Я прикрыл глаза.
— Ваша фамилия? — рядом со мной остановилась молоденькая медсестра в отутюженном белом халате. Сверившись со списком в планшете, она отослала нас к пятому столу и поспешила навстречу новой группе.
Собрав последние силы, я поплелся к столу, вокруг которого уже собралось около десятка мальчишек — и моих ровесников, и чуть помладше. За столом, в желтом пятне света, сидела девушка с иссиня-черной косой и что-то торопливо записывала в толстый журнал.