Для меня необходимость даже раз в году приезжать в школу на экзамены — настоящая пытка. В эти дни кварталы у школ оцеплены, на каждом углу торчат автоматчики в бронежилетах — как будто мы не уравнения решаем или спрягаем неправильные глаголы, а затеваем государственный переворот. С письменными работами я справляюсь неплохо, а вот с защитой проекта каждый раз — просто беда. Стоит мне оказаться под прицелом сотен глаз, которые, кажется, просверливают насквозь, как лазерные лучи, как я покрываюсь липким потом и не могу связать и двух слов. Неудивительно, что в табеле моя фамилия вечно болтается где-то в конце списка.
Когда нас отпустили на кофе-брейк, мамы уже не было. На кухне весело гремела кастрюлями Грейси, тихо напевая что-то себе под нос.
— Доброе утро, Крис! Заварить чаю? Я испекла кексы, — приветливо защебетала она.
Только что испеченные кексы с корицей и изюмом пахли просто божественно. В отличие от мамы, которая всегда хмыкала, когда я подкладывал себе добавки, Грейси рада накормить досыта. Я цапнул с блюда самый румяный кекс. Мне нравится смотреть, как Грейси хлопочет у плиты — все движения отточенные, плавные, словно она танцует под музыку, слышную только ей одной.
Задумавшись, я совсем забыл о времени, а когда глянул на майджет, в углу экранчика уже мигали красные цифры. Опоздал на лекцию по древнегреческой философии. Ну, и ладно, статус «онлайн» я включенным оставил — может, пронесет, и коуч не заметит. Конечно, можно посмотреть и в записи, но за каждый засчитанный прогул приходится писать проверочный тест.
— О, сейчас же шоу начнется, — воскликнула Грейси и схватилась за пульт. Датчик люминга в полу мигнул, и вместо одной из стен кухни возникла картинка студии. Около месяца назад мама на распродаже купила самую последнюю модель, со стереозвуком и трехмерными изображениями, которые выглядят анатомически достоверно с любых ракурсов. Полный эффект присутствия, словом. Вообще, мама просто помешана на интервидении — это вся ее жизнь. Она не устает рассказывать, что лет до трех я плакал, когда включали люминг и комната наполнялась полупрозрачными тенями людей. Боялся, что привидение заберет меня и утащит в темный подвал. Все знакомые с маминой студии, кто слышит эту историю впервые, смеются просто до слез.
Шла длинная рекламная заставка: ухоженная седовласая дама хвасталась, что на днях ей исполнилось сто двенадцать, а выглядеть на полвека моложе ей помогает чудодейственная вакцина «Оруэлло». «Инъекция вечной молодости запустила мои биологические часы в обратную сторону, и меня нередко принимают за подружку моей правнучки», — кокетливо усмехнулась она. Вздохнув, я вылез из-за стола и поплелся дослушивать лекцию.