* * *
Элоиза посмотрела на черное шелковое платье, валяющееся на полу. Ей не хотелось снова его надевать, но лучше оно, чем белое махровое полотенце, едва прикрывающее бедра.
Едва Одир поставил Элоизе ультиматум, она похолодела, но тут же подумала, что не позволит себя запугать. Он встретит в ней равного противника.
— Я жду! — резко прозвучал его голос.
Элоиза уронила полотенце на пол и влезла в платье.
Она знала, что Одир не успокоится, пока не узнает всю правду о той ночи. Но как она может ему рассказать? Разве она имеет право доверить ему самую страшную тайну Джархана? Разве принц не доказал, насколько далеко готов зайти ради безопасности своей страны? Не пожертвует ли он ради этого даже своим братом?
Она вошла в гостиную и наконец, при ярком освещении, как следует ее разглядела. Интерьер был поистине роскошным.
Элоиза бросила взгляд на горы еды, доставленной в пентхаус, пока она принимала душ, и, не удержавшись, рассмеялась.
— Что смешного? — спросил Одир, поднимая взгляд от бумаг, которые держал в руке, что-то в них правя.
— Это омар, — ответила Элоиза.
— И что?
— У меня аллергия на морепродукты. Ты убьешь меня, прежде чем я успею зачать тебе наследников, которые тебе так отчаянно нужны.
— Если бы я хотел, чтобы ты умерла, я бы давно это устроил, — пробормотал принц, напомнив Элоизе в этот момент скорее строптивого мальчишку, чем без пяти минут короля.
— В этом я не сомневаюсь, — ответила она ровным голосом. — Ты то и дело угрожал кому-либо из дворцовых слуг такой судьбой, если тебе даже просто казалось, что они откажутся выполнить твой приказ.
— Я не просил подать омара. Я просто сказал принести немного еды. По-твоему, мне больше не о чем беспокоиться?
— Кроме меня?
— Да. Мне необходимо организовать похороны отца, спасти страну и провести брифинг для прессы, а моя речь для брифинга так плохо написана, что у меня от него разболелись зубы. Боюсь, что твои диетические требования стоят в самом конце списка моих приоритетов.
— У тебя болят зубы?
— Ты стала первой, кому я рассказал о смерти моего отца. Меньше чем через шесть часов я должен обратиться к мировой прессе. А такой спич, — сказал он, взмахнув бумагами, — мог бы написать мой пятилетний кузен.
Вместо гнева, который чаще всего звучал в голосе принца в течение последних нескольких часов, Элоиза с удивлением расслышала в его тоне смятение и беспомощность.
— Где Андерс? Разве не он обычно решает для тебя все эти вопросы?
— Его жена некстати решила, что сегодня прекрасное время для родов. Я, конечно, не ангел, но и не настолько бессердечен, чтобы запретить Андерсу дожидаться в больнице рождения его малыша.