Хаджар очнулся на третий день. Чуть кривясь от боли, он принял сидячее положение и огляделся.
Да, давненько он уже не бывал в лекарском шатре. Уже и забыть успел как здесь всегда свежо и просторно. И около постели всегда стоит кувшин с кислой, но вкусной водой.
– Старший офицер, – тут же с соседних постелей повскакивали пятеро виновников произошедшего.
Забинтованные, выглядевшие даже хуже, чем их спаситель, они тут же рухнули на землю и с силой опустили на неё свои лбы.
– Мы благодарим вас и просим наказать соответственно уставу! – хором кричали они.
– Наказать, – вздохнул Хаджар.
Он посмотрел на них. Тех, с кем сражался плечом к плечу во время битвы с кочевниками. Одного он даже помнил – именно он прикрывал их с Неро, пока они бежали на баррикаду. Может, если бы и не было этого стрелка, то…
– Слушайте ваше наказание.
– Да, старший офицер! – ударили лбами о землю солдаты.
– Ваше наказание – так же достойно сражаться на войне с Балиумом, как вы сражались в битве у хребта.
Ошарашенные солдаты подняли головы и увидели спокойное лицо Хаджара. На нем не отражалось ни злобы, ни ненависти. Он выглядел так же, как и всегда.
– Так точно, старший офицер! – глотая слезы, вновь ударили они лбами о землю.
Хаджар откинулся на подушки. Ему предстояла длинная ночь. Оставалось надеяться, что спина не подведет…
Черт, говорил, как какой-то старик.
Этой ночью граф Васлиа сидел в своей небольшой комнате в таверне на окраине Весеннего. Забавно, раньше весь район, где находилось его временное пристанище, был бы меньше одного лишь крыла в его дворце.
Теперь же он, подчиняясь приказам простолюдинов, десятый год колесил по стране. Изгнанный из столицы. Лишенный должности. Лишь с дворянским чином, который пригодился ему чуть ли не впервые.
Он сидел на старом стуле и смотрел на кровать, где клопов было больше, чем самой кровати.
Он пил дешевое вино и смотрел на трепыхающиеся занавески. Через них проглядывались простые деревянные ставни, заменявшие здесь оконное стекло.
Если чему и научили его эти десять лет, так это смирению. А еще мудрости. И тоске…
Граф, все эти годы, не видел своей семьи. В каких красавиц выросли его дочери? Кем стал его сын? Ждет ли его жена или нашла себе иного фаворита?
Эти вопросы уже давно терзали его душу.
Граф приподнял свой “бокал” (простую, грязную, деревянную чашу) и отсалютовал окну.
Он видел, как по крышам, к таверне, бежит закованный в золотую броню воин. В его руках то и дело сверкала черная, изогнутая сабля.
Глупый, по мнению уставшего графа, маскарад.
Отодвинулись ставни и в комнате стало чрезвычайно тесно. Она не была рассчитана на двух людей.