Хаджар уже заходил на четвертый круг. На его спине и плечах покоилась вязанка из шести исполинских бревен. Таким образом, он уже почти побил рекорд своего командира – медведя-Догара.
Хаджар слегка улыбнулся.
Он так и не отдал долг в виде нескольких бочонков пива. Именно столько он проиграл на ставках своему командиру. Увы, теперь если и получится вернуть, то только если на том свете. А туда Хаджар пока не очень торопился.
Правда, душу грел тот факт, что теперь он мог таким же образом обыгрывать Неро. Тот обычно бежал рядом, взвалив на плечи пять бревен. Меньше чем Хаджар, но больше, чем мог обычный практикующий стадии Формирования. Видимо, у Неро в рукаве хранился не один секрет…
Кстати, сейчас он, вместо тренировки, стоял перед шеренгами новобранцев. Общей сложностью – тысяча человек. Именно столько, с дозволения генерала Лин, они отобрали для своего нового отряда. Тысяча крепких парней и девушек. Каждый, не ниже второй ступени Телесных Рек. Многие из них и вовсе – могли бы пройти экзамен на офицера.
Но здесь сыграла свою роль “известность” офицеров Хаджара и Неро. В песнях о битве у хребта Синего Ветра им отводилась немалая толика внимания. Особенно их полетам на ящере и подрыве десятков пушек.
Многие юноши и девушки сделали их своими кумирами. Так что желавших служить под началом известных офицеров хотело куда как больше, нежели одна тысяча. В итоге, Неро пришлось отбирать этих людей из семнадцати тысяч! Неплохой конкурс из семнадцати человек на место и вот перед ним новобранцы.
– Итак, бойцы, – вещал Неро, прохаживаясь вдоль шеренг. – внимательно посмотрите на плац. Следующие два месца это будет ваш дом. Второй, после шатра нашего лекаря.
Неро взмахнул рукой в сторону ученого. Тот, по обыкновению, сидел в тени около бочки со своей пахучей отравой. Вот только теперь рядом с ним находилась и Сера. Вместе они читали какой-то старый свиток и что-то жарко обсуждали.
Хаджару стоило немалых трудов добиться возвращения лекаря. Тот, все же, был близким другом Догару и присутствие в обновленном отряде причиняло ему сильную моральную боль. Её смогло перекрыть лишь обещание бесед с Серой.
А чего ученый жаждет больше, чем покоя своих исследовательских лабораторий? Правильно – общения с другими просветленным мужами. Ну или, в данном случае – женщинами.
– Вам покажется, что я преувеличиваю… Заюудьте это чувство! Я даже преуменьшаю, дабы не спугнуть вас и вы тут же не побежали обратно к материнским подолам и отцовским объятьям.