– Занятно, – протянул Хутиэли, пристально глядя на Барзилая, который сидел, облизывая пересохшие губы. Внешне он выглядел спокойным, но взгляд отражал смятение.
– Слова все это, – буркнул Барзилай. – Нет доказательств.
– Только одно, – спокойно сказал Беркович, – но его, думаю, будет достаточно. Инспектор, вы обратили внимание на вышивку бисером? Если бы Пинскер действительно проломил затылком стеклянную дверь и грохнулся на спину в осколки, то, как по-вашему, могла ли остаться целой эта вышивка? Бисер, вне всяких сомнений, разбился бы, верно?
– Конечно, – согласился Хутиэли. – Эй, куда вы?
Барзилай неожиданно вскочил на ноги и бросился к выходу. Шансов скрыться у него не было – в дверях стоял полицейский, а в салоне их было по меньшей мере пять человек.
Через полчаса Хутиэли и Беркович вернулись в управление, и сержант сразу сел к компьютеру, вперив в экран неподвижный взгляд.
– Шел бы ты домой, – предложил инспектор. – Больше, думаю, сегодня ничего не случится.
– Я так и не решил задачу, которую вы мне задали, господин инспектор, – сказал Беркович. – Этот Барзилай отвлек меня… Так что вы идите, я еще поработаю…
– Тебе не кажется, сержант, – сказал инспектор Хутиэли, – что наш Израиль все больше напоминает Чикаго?
– Чем это? – поинтересовался сержант Беркович, оторвавшись от созерцания экрана компьютера. – В Тель-Авиве построили металлургический завод?
– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, – раздраженно буркнул инспектор. – В Петах-Тикве вчера опять произошла перестрелка между ребятами Хаима Поруша и Бени Дотана. Два трупа, и майор Каминский не имеет никаких улик, чтобы арестовать хоть кого-нибудь. Я ему не завидую.
– Я тоже, – кивнул Беркович. – Но еще больше я не завидую убитым, даже если они мафиози.
– И как это ты, – притворно удивился Хутиэли, – с таким характером пошел служить в полицию? Жалеть преступников – последнее дело для полицейского.
– При чем здесь характер, инспектор? – сказал Беркович. – Я бы только поаплодировал, если бы Поруш с Дотаном сошлись на дуэли и перестреляли друг друга. Но эти-то двое погибших – мелкая сошка, обе банды в результате только укрепились. Это как бы естественный отбор – слабые отбраковываются. Ведь кто погиб? Тот, у кого реакция оказалась хуже, чем у других…
– Оригинальный взгляд на проблему, – задумчиво произнес Хутиэли. – Почему бы тебе не сказать об этом майору?
– Говорил уже, – вздохнул Беркович. – Еще вчера, после утреннего совещания. Майор со мной согласился.
– Хотел бы я посмотреть на человека, с которым не согласился майор Каминский, – усмехнулся инспектор. – Он со всеми соглашается, а потом поступает по-своему.