– Знаю, – кивнул Беркович, – и потому не отношусь к собственным словам серьезно.
– А вот это напрасно, – покачал головой Хутиэли, – к собственным словам всегда нужно относиться серьезно, иначе другие будут воспринимать тебя, как человека, не имеющего собственного мнения.
– Мое мнение, – сказал Беркович, – состоит в том, что нам еще далеко до Чикаго. Что у нас? Одна-две разборки в месяц. В Чикаго стреляли каждую ночь, а в Москве и сейчас каждую ночь бандиты сводят друг с другом счеты. Нет, инспектор, у нас, по сравнению с Чикаго, просто рай.
– Посмотрю я, что ты скажешь, когда перестрелка случится на твоем участке!
– Надеюсь, что до этого не дойдет, – пробормотал Беркович и застучал по клавиатуре.
Человек, конечно, предполагает, но, как известно, все решает тот, кто располагает возможностями. В шестом часу, закончив отчет по делу об убийстве Пинскера, Беркович собрался уходить и раздумывал, позвонить ли Наташе прямо сейчас или лучше сделать это из дома. Если позвонить сейчас, то можно будет встретиться раньше и пойти в кафе поужинать. Если сначала поехать домой, чтобы переодеться, то Наташа успеет поужинать с матерью, и тогда они смогут сразу отправиться в кино. У обоих вариантов были свои преимущества, и для того, чтобы принять решение, Берковичу понадобились полторы минуты.
Именно в это время и позвонил патрульный Иоханан Жебрак. Трубку поднял инспектор Хутиэли, внимательно выслушал сообщение, никак его не комментируя, и сказал:
– Я сам вышлю бригаду, вы только фиксируйте ситуацию.
Положив трубку, инспектор обратился к Берковичу, принявшему наконец решение – ехать домой и принять ванну:
– Борис, ты куда собрался? Поедешь в клуб «Аялон» на Бен-Иегуде, там убийство. Один бандит убил другого – наверно, наслушался наших с тобой рассуждений об израильском Чикаго.
– Перестрелка? – деловито спросил Беркович, мгновенно распрощавшись с вечерним свиданием.
– Разберешься на месте, – сказал Хутиэли.
На месте преступления уже собралась толпа. А как иначе? Час пик, улицу перегородили, транспорт пускали в объезд, пробка растянулась чуть ли до улицы Жаботинского, у клуба «Аялон» собралось больше народа, чем было даже в самые лучшие для этого заведения ночи. Днем клуб не работал, открывался в восемь вечера, и это позволяло надеяться, что, кроме бандитов, в разборке никто не пострадал.
Когда Беркович вошел в помещение, эксперт Брон уже успел фиксировать положение трупа и разрешил санитарам унести тело.
– Убит выстрелом из пистолета «беретта», – сказал эксперт Берковичу. – Стреляли с расстояния в два-три метра, пуля попала в левое ухо и вошла в мозг, смерть наступила мгновенно.