Он обращался к Наташе и к старичку, которого привел с собой и который оказался хозяином галереи.
— Вскрытие не производилось, — заявил хозяин неожиданно густым басом. — Местный врач составил заключение о смерти, этого было достаточно.
— Господи! — воскликнул Беркович. — Как порой небрежно относятся к человеческой жизни! И ведь теперь ничего не докажешь. Кроме, конечно, того, что рисунок поддельный и не стоит ломаного шекеля.
— Почему вы сделали такой вывод, сержант? — вскинул брови хозяин галереи.
— Да потому, уважаемый, что вы и все наши израильские эксперты — люди южные, мороз в тридцать градусов для вас всех — абстракция. А я приехал из России, у нас в Питере зимой было так холодно, что тушь застывала. Понимаете, что я хочу сказать?
Наташа и хозяин галереи переглянулись.
— Ты думаешь, — нахмурилась Наташа, — что Аррагаль сам нарисовал свой портрет?
— Сидя в тепле, перед тем, как выйти искать Бехмана, — подхватил Беркович. — При температуре минус тридцать тушь становится твердой, и рисовать можно только спиртовыми красками.
— У Бехмана есть замечательные акварели, вот они — напротив, — оживился хозяин галереи.
— Не сомневаюсь! — отрезал Беркович. — Но этот рисунок сделан тушью. Его не мог нарисовать Бехман, лежа в холодной палатке. Это рисовал сам Аррагаль, уверяю вас! Более того. Он ведь не мог нарисовать автопортрет после смерти Бехмана, потому что рисунок уже был при нем, когда они перевезли тело художника в поселок. Значит, Аррагаль рисовал перед тем, как отправиться на поиски. И следовательно, он знал, что случится. Отсюда следует…
Беркович замолчал, переводя взгляд с хозяина галереи на Наташу.
— Ты обвиняешь Аррагаля в убийстве друга? — с ужасом спросила Наташа.
— Ну… — пожал плечами Беркович. — Это слишком сильно. Но расследование совершенно необходимо. И вообще говоря, почему бы и нет? Аррагаль — бездарь по сравнению с Бехманом. Он наверняка всегда завидовал другу. А тут представился случай. Когда Бехман не вернулся в поселок, Аррагаль мог себе представить, что могло случиться. Если, к примеру, у Бехмана и раньше бывали приступы, Аррагаль об этом, конечно, знал… Почему иначе он срочно набросал свой портрет и взял рисунок с собой, отправляясь на поиски?
— Пожалуй, — неуверенно сказал хозяин галереи, — нужно назначить экспетизу.
— Без сомнения, — кивнул Беркович.
— Вечно тебе мерещатся убийства, — пожаловалась Наташа мужу, когда они возвращались домой. — У Аррагаля такое благородное лицо на этом портрете.
— Но подлог он все-таки совершил, — заметил Беркович. — А относительно убийства… Ничего не докажешь. Давай лучше поговорим о приятном. Пойдем завтра в гости к твоей двоюродной сестре Оле?