— Вы что-то еще хотели мне сказать? — обратился он к дрессировщице Асе Варзагер, когда артистка уже подписала бланк протокола.
— Я? — нахмурилась девушка. — Н-нет…
— Извините, — вздохнул Беркович, — Значит, вы все время думали о чем-то своем…
Ася покачала головой. Берковичу действительно показалось, что дрессировщица видела больше, чем сказала — она все время хмурилась, шевелила губами, что-то ее явно смущало, возможно, какая-то незначительная деталь. Старший сержант уже имел дело с такими свидетелями. В конце концов они проговариваются, и чаще всего в их сомнениях нет никакого смысла, но ведь бывает и иначе, не Асе, молоденькой девушке двадцати лет, об этом судить.
— Может, вы все-таки что-то видели и не придали значения? — спросил Беркович.
— Нет, — решительно сказала Ася. — Ничего я не видела.
— Ну хорошо, — вздохнул Беркович. — Всего вам хорошего…
Оставшись один, он внимательно перечитал протоколы. Старший сержант точно знал, что кто-то из тех, кого он сейчас допрашивал, убил Маргулина. Иначе быть не могло, не сваливать же убийство на призрака! И кто-то наверняка сказал нечто, выдал какую-то деталь… Кто?
Беркович попытался восстановить ход событий, начиная с того момента, когда представление закончилось и Маргулин ушел к себе, а артисты поднялись наверх. В это время Будницкий уже стоял в коридоре, уборщица тащила ведро с водой, а Рубин поднимался на сцену из зала. Кто же из них врал? Уборщица, утверждавшая, что никто к Маргулину не входил? Будницкий, утверждавший, что никто не проходил по коридору? Или все-таки кто-то из артистов? Та же Ася, например, чувствовавшая себя явно не в своей тарелке. Хотела же она — точно хотела! — что-то сказать. Ничего она, понимаешь, не видела. А если…
Беркович выглянул в коридор — Ася Варзагер торопилась к выходу, держа на поводках четырех милых пудельков.
— Ася! — крикнул старший сержант. — Можно вас на минуту?
Девушка нерешительно вошла, собаки принялись обнюхивать Берковичу ноги.
— Вы сказали, что ничего не видели, — напомнил старший сержант. — Может, что-то слышали, если я вас правильно понял?
Ася смотрела в пол и о чем-то размышляла.
— Понимаете, — сказала она, — это ведь могло быть и случайно…
— Что именно?
— Когда Дан и Руди прыгали через обруч, Дима обычно играл туш. Все дни, и сегодня тоже. Первые два представления. А на третьем он сыграл польку.
— Ну и что? — не понял Беркович. — Какая разница, что он сыграл?
— Польку обычно в этом месте играл Олег… Но этого ведь не могло быть, верно?
— Вы хотите сказать… — нахмурился Беркович.
Он замолчал, не закончив фразы.