Старуха ушла немного вперёд.
— Ох, напугала ты меня, бабушка! — отозвался я, когда немота отступила полностью. Торопливо поспешил за ней.
Старуха внезапно остановилась, вдруг повернулась. Я едва не наскочил на неё. — А чего бояться, милок? Все мы живые люди.
Ведьма захохотала утробным зловещим хохотом, как будто внутри её горла сидели и шипели змеи. Глаза блеснули холодным серебряным блеском.
Я попятился. При этом волосы на голове зашевелились. Дебафа не последовало.
Тело моё неестественно передёрнулось.
Перед глазами выскочило полупрозрачное сообщение.
Внимание! Ваш противник представляет для вас магическую угрозу! Будьте готовы!
Только что была попытка наложить долговременный дебаф «наваждение»!
Иммунитет против воздействия чёрной магии начал действовать! Вы защищены силами неизвестной природы, действующими только в данной локации!
Общие Защитные свойства иммунитета от магии спасли Ваше здоровье и во время отключили вредный дебаф!
Вы успешно избежали дебафа «наваждение» и до сих пор получаете помощь извне от неизвестного!
Задействованы новые характеристики и недокументированные способности! С ними можете ознакомиться в дополнительной справке! Будьте предельно внимательны и осторожны!
Использовать уникальные данные возможности для ознакомления в данной локации нельзя! Магия запрещена в локации!
Уверенное резкое движение рукой прекратило и рассеяло свалившийся поток сообщений.
Я не мог окончательно прийти в себя и совсем не вникал в смысл сообщений, лишь ознакомился с ними мельком, то есть поверхностно. Однако же задавать вопросы не стал.
— Чего боишься, милок? — старуха перестала хохотать. — Смеюсь я так! Вот моя домовина!
Вокруг того места, где она жила, торчали покрытые мхом и занесённые землёй могильные плиты и надгробия, кое где даже видны полуразвалившиеся каменные склепы. Вернее то, что от них осталось. Непонятные сплошные нагромождения камней. Как и сам домик старухи был похож на склеп, только деревянный, покрывшийся поганками и плесенью с более высокой крышей и маленькими оконцами. Окнами, что нижней частью достают почти до земли, нарытой со всех четырёх сторон вместо привычного цоколя.
Казалось, сам воздух в округе пропитан стонами и мучениями похороненных здесь людей. Я как будто бы услышал стоны замученных заживо.
— Да тут, наверное, кладбище было? — спросил я дрожащим голосом.
— Было, милок. Давно. Теперь я тут живу. Мне тут спокойно и прохладно.
Старуха прошла ещё вперёд и спустилась по слабой заросшей тропинке к частоколу и с отвратительным жутковатым звуком скрипа распахнула кривую калитку настежь.