Соловей же повёл новую игру довольно таки бойко и дерзко, он не чувствовал во мне больше серьёзного соперника, несмотря на временное превосходство. Лишь однажды серьёзно занервничал, когда я вошёл в функцию сверхвозможности, но больше боялся за меня, чем за проигрыш в дуэли. Вот тогда он впервые и единственный раз усомнился в своей близкой победе.
— Ещё не закончили! Не радуйся! Игра завершена только, когда придёт мясник! — повторял он мне.
Прошло ещё несколько мытарств. Участвовать в истреблении я уже не мог. Рисковать по-пустому не захотел. Осталось ждать и надеяться на благополучный исход дуэли в мою пользу. Тем не менее, Антоний не сдавался. С каждым новым ударом я пригибал голову и втягивал в плечи, как будто кнут ударял по моей спине и ждал пополнения в мешок соперника. Смотрел, не берёт ли он новую крысу за хвост. Но после удара слышалась только площадная брань и новый удар.
Не сказать, что Соловей вновь ушёл вперёд. Он почти догнал мои достижения. Однако вот-вот может сравнять счёт. Стало очевидным, что спецвозможность себя исчерпала. Больше фарта у меня такого нет. Сегодня нет. Ждать чуда не имеет смысла. Мне не научиться, так быстро владеть плёткой, как Антоний. По всему видно моя плётка уступает кнуту по всем характеристикам. Прокачка займёт ещё очень много времени и часов, которых на сегодня уже не будет. 126/874
Мы оба устали. Соловей продолжал гнаться за призраком, не смотря на ловкие попадания по крысам. Пополнять мешок было нечем. Мёртвых крыс нет.
Я с облегчением вздыхал каждый раз, как только Соловей возвращался опять под навес без трофея. Ни одного лута, мне так и не выпало, как я надеялся. Удача уплыла далеко. Ни с белыми пятнами, ни с чёрными, ни с серыми. Все крысы умирали одинаково отвратительно и бесполезно.
После трюка с крысой, Соловей торжествовал. Прошло ещё полчаса. Счёт не менялся. Громить крыс ему доставляло непередаваемое удовольствие, даже сейчас. Тем более, когда всё шло гладко. Полный разгром, загнавший соперника в образе крыс под холм костей, сподвигнул Соловья пройти достаточно вперёд и рискнуть приблизиться к хлебным местам вблизи злополучной берлоги принца. Я смотрел на него с широко раскрытыми глазами, что будет далее, аж поджилки тряслись, но его нервные быстрые перемещения выдавали волнение непонятное для меня.
— Надо поторапливаться! Скоро придёт! Добыть ещё две штуки! — заявил, наконец, Соловей, забивая в мешок ещё одну свеженькую крыску. На этот раз последнюю.
Его страх внезапного поражения в дуэли, появившийся после неожиданного мастерского разгрома крысиного бунта испарился безвозвратно, будто его никогда и не было. У Антония появилось новое дыхание. Он больше не боялся принца. Крыс пса, что смогли безболезненно достать из-под его лап, разделили пополам, но впоследствии отказались от нелепой задумки. (Теперь для меня во всём этом бардаке всего важнее стал полученный игровой опыт.)