Боковым зрением я отметила, как огромный камень разлетелся на множество кусочков, маленьких и не очень. Преследователи, незнакомые с оружием, способным произвести такой эффект, испуганно завопили и остановились; я же, наоборот, припустила вперед что было сил. Со стороны звездолета нам навстречу выбежало несколько ребят из второй группы.
Буквально за пару минут мы добрались до корабля. Верхняя его часть, сужаясь, выступала вперед, в результате чего он действительно немного напоминал огромную птицу с металлическим клювом. Невысокий трап, всего в несколько ступеней, был призывно опущен.
– Ррдиэлло, быстрее! – окликнул замешкавшуюся нубийку Макнэлл.
Несмотря на усталость, страх и колотящий сердце адреналин, я успела удивиться его памяти, равно как и способности столь точно воспроизвести местное имя.
– Нет, я остаюсь, – перевел лингуан возглас, едва перекрывавший свист ветра. – Мы с моими друзьями попробуем их задержать.
– Это опасно.
Макнэлл все-таки остановился возле нее, но продолжал активно жестикулировать нам, чтобы не замедляли бега.
– Для нас – нет.
Девушка, похоже, даже удивилась такому предположению.
– Ты нам помогла, – напомнил капитан. – Охотникам это не понравится.
– Ну и что? Мы можем только поссориться. Это не опасно. Нубийцы не убивают нубийцев.
На долгие пререкания времени не было, и, справедливо сочтя, что Ррдиэлло вправе самостоятельно решать свою судьбу, Макнэлл метнулся к трапу. Пропустил вперед Иолетрию с лингуаном, которые задержались, дабы обеспечить его переводом, затем взбежал по ступеням сам. Все остальные к этому моменту уже находились внутри. Кто-то опустил рычаг, лестница затянулась внутрь корабля, а дверь герметично закрылась. Пару минут мы просто стояли на месте, чувствуя, как выравнивается дыхание и возвращается к привычному ритму сердце, а заодно прислушиваясь к глухим звукам, доносящимся снаружи. Потом, вслед за уже успевшими изучить звездолет военными, перебрались на капитанский мостик. Или, как принято было называть это помещение на малых кораблях, в командный отсек.
Для четырнадцати человек здесь было тесновато, и сесть все сразу уж точно не могли, но в нынешних обстоятельствах такие неудобства воспринимались как мелочь, да и разбредаться особенно не хотелось. Лично меня большое количество бластеров впервые в жизни успокаивало.
– Что будем делать, капитан? – спросил офицер, возглавлявший вторую группу, столь своевременно пришедшую нам на выручку.
Остальные тоже смотрели на Макнэлла с ожиданием и надеждой, готовые беспрекословно принять его решение. Странно и непривычно это было для штатского человека, не привыкшего стопроцентно доверять вышестоящим, будь то начальство на работе или государственные политики.