В сложившейся ситуации целиком и полностью была виновата сама Люси. Отчего бы ей не пожить еще немного в Сантьенсе, пока она не окрепнет, не получит весточку от сына, пока не будут сделаны приготовления к ее приезду? Но это было не в ее духе! И вот она здесь, ждет на вокзале. «Дальше и дальше», – звали колеса поезда. Но ее ноги никак не хотели идти дальше. Они были как чужие, спотыкались и подгибались под почти бесплотным телом. Оно сделалось совсем воздушным и могло бы воспарить, если бы не острая боль в боку, превратившаяся в цепь, которая привязывала Люси к реальности. И с каждым вздохом выковывалось новое звено.
«Надо что-то сделать» – эта четкая мысль, словно издалека, проникала в оцепеневшее сознание Люси. Она не может вечно оставаться здесь, бесцельно вышагивая взад-вперед по этой бесконечной платформе.
Она смутно различала полицейского, который стоял у столба и смотрел на нее. Страж закона находился здесь уже давно – много минут, или часов, или столетий наблюдал он за ней с подозрительным вниманием. Вдруг ей стало плохо, она почувствовала безмерную слабость и вспомнила о приступах головокружения. Приближался очередной из них. С ней все будет хорошо, но она должна что-то сделать – да, надо попросить о помощи. Люси приблизилась к полицейскому, открыла рот и, запинаясь, попыталась что-то сказать. Но выговорила ли она хоть слово? Она не знала. Перед ее глазами плавало круглое красное лицо, ниже – блестящие пуговицы мундира. Что подумает полицейский? Учует ли в ее дыхании запах бренди, которым напоила ее горничная на судне? Неужели он вообразит, что она, Люси Мур… Но тут она разрешила эту сложность для него и для себя, упав без сознания у его ног.
Разумеется, как по волшебству, собралась толпа – сочувствующие, которые увидели, что женщина упала в обморок, и требовали дать ей воздуха. Но, как ни странно, она не приходила в себя.
Затем приехала карета «скорой помощи» – белый автомобиль, подобно призраку ворвавшийся в сумрак сводчатого вокзала.
Люси лежала в «скорой помощи» на спине, как чудной манекен. Глаза у нее были открыты, и в них сквозило чуть удивленное выражение. Над ней склонились две фигуры – полицейского и мужчины в длинном белом халате.
У нее в ушах ухало, в боку похрустывало, потом раздался оглушительный шум. Она в изнеможении закрыла глаза. С сухих губ срывалось быстрое неглубокое дыхание.
– Она странно дышит, правда? – немного погодя спросил полицейский.
Мужчина в белом халате кивнул.
– Не могу понять, зачем эти старухи бродят в одиночку.
– Да, только беду на себя навлекают.