– Настя, не нуби, хватаем метаболиты и валим отсюда!
Суровая школа дальнего Внеземелья научила Стожарова мыслить быстро, действовать решительно, опираться только на факты, отвергая домыслы.
Палуба, разделенная на решетчатые уровни, тысячи тускло подсвеченных изнутри криогенных камер, расположенных ярусами, геймерский сленг, присущий фантомным мирам Слоя, – ничто не трактовалось однозначно, за исключением небывалого реализма ощущений, – кровь сочилась по рассеченной щеке, от воздействия введенных стимуляторов дрожали мышцы, плохо подогнанная экипировка сковывала движения.
Пригибаясь, Иван перебежал к соседней криокамере, привстал, читая данные, отображенные на небольшом дисплее:
Софья Стожарова.
Ниже, в ритме медленного пульса сплетались сложные графики биоритмов.
Следующая капсула.
Антон Стожаров.
Мысль о фантомных мирах Слоя истончилась сама собой. Это реальный мир! Нет никакого подвоха, – мы на другой планете!
Трудно даже представить сколько прошло времени между его отчаянной попыткой связаться с Екатериной Римп, передать ей информацию, полученную от первого внепространственного корабля-разведчика, и днем сегодняшним, но ясно, что не дни и даже не месяцы. Скорее – годы. Впрочем, неважно. Я жив. А она решилась.
* * *
Хлоя сильно ушиблась, когда решетчатая секция внезапно обрушилась, а по криогенному залу прокатилась волна неисправностей, вызванных сбоем питания и падением обломков обшивки, более не скованных воздействием загадочного силового поля.
Рядом с ней ударил сноп пламени, вырвавшийся из технического люка. Она отшатнулась, вскочила и, прихрамывая, отбежала прочь, затаилась за выступом неработающего терминала.
Солнечный свет прорывался в огромную пробоину свода, дробился на лучи. Тени летающих ящеров мелькали повсюду. Рык голодного дикорта доносился откуда-то сверху, – видимо тварь вскарабкалась по скалам и теперь заглядывала внутрь криогенного зала, чуя добычу.
Гулко били выстрелы, надрывались сигналы тревоги, но отключение защиты и вторжение ксеноморфов оказалось меньшим из зол, причиненных внезапным сбоем.
После падения Хлоя оказалась среди криогенных камер. Все они работали, но за восемь месяцев, прошедших после крушения, их ресурс оказался исчерпан. Автоматика делала все, что могла, однако ошибки и неисправности накапливались, ждали лишь толчка, который сорвет лавину необратимых событий.
Подсветка криокапсул позволяла рассмотреть протекающие внутри процессы.
В некоторых вихрился пробуждающий газ. Другие гасли, отрезанные от источников энергии. Третьи подверглись фатальному сбою, – человеческие тела мгновенно покрывались кристаллами льда.