— Вот так. Дело дохлое.
Бартон задал последний вопрос:
— Есть ли возможность добыть деньги где-нибудь еще?
Маркус покачал головой:
— Нет, если Роско в ближайший час не вытащит кролика из шляпы.
— Кстати, где он, черт побери? Почему он не здесь, не с вами?
— Не знаю. Где-то в разъездах. Мы не можем ему дозвониться.
Они попробовали еще раз. Мобильник был вообще отключен.
Бартон тяжело вздохнул:
— Похоже, кролика не будет. Что мы скажем Куилли?
Форд пристально посмотрел на него:
— Вы сказали «мы»?
— Ну, я не собираюсь вмешиваться, если вы хотите сделать это сами… Я просто подумал, что вам нужна некоторая моральная поддержка.
— Чарлз, я столько сил положил на эту сделку. А из-за ваших заигрываний с этими погаными швейцарцами она сорвалась. Мы бы могли обеспечить финансирование где угодно, если б не были вынуждены идти прежде всего к ним.
— Так что вы хотите сказать, Маркус?
— Я считаю, вы обязаны пойти в конференц-зал и сказать ему. Именно вы.
— Понимаю. Что ж, во всяком случае, благодарю вас за все усилия.
Маркус надменно вышел из комнаты.
Когда Маркус вернулся к своему столу, Джо принимала звонок от кого-то, кто отказывался назваться, но упорно твердил, что он его близкий друг. Маркус схватил трубку и сердито рявкнул «алло». Потом он умолк и только слушал. Положив трубку, подошел к столику Джо и сказал, что уезжает на ланч.
Такси, которое Маркус поймал на улице, высадило его на южной стороне Тауэрского моста. Он прошел через Батлеровскую верфь и нашел «Кантина-дель-понте», простой, уютный итальянский ресторанчик. Банковские служащие, которые накануне выходных были не прочь тряхнуть казенной кредитной карточкой, предпочитали его шикарного соседа — «Ле-пон-де-ля-Тур», а «Кантина» был достаточно дешев, чтобы не бояться их любопытных глаз и ушей.
Маркус вошел внутрь. Вон он, за тихим столиком в глубине, спокойный, чуть ли не самодовольный. Враждебно глядя на него, Маркус отодвинул стул и сел.
— Я думал, вы в разъездах.
— Так и есть. От самой Белгрейвии добирался.
— Стало быть, вы знаете о случившемся.
Селларс слазил в карман пиджака, достал толстую сигару и золотую зажигалку «Данхилл».
— Не возражаете?
Маркус не ответил. Роско отрезал кончик, поднес к сигаре огонь и долго пыхтел, пока табак не разгорелся как следует.
— Да, я слышал. Эрнст Лаутеншюц звонил мне.
— Как любезно с его стороны найти окно в плотном расписании. Полагаю, это доказывает, как высоко он вас ценит.
Сарказм пропал втуне.
— Да, безусловно.
Маркус все еще петушился:
— Но вы узнали об этом не сегодня, верно?
Селларс пыхнул сигарой и кивнул.