– Вы знаете, как им пользоваться?
На следующее утро он преподал мне урок.
– Это – ствол, – сказал он, проводя рукой вдоль всей длины древка ледоруба. – А это – клюв, – добавил он, прикоснувшись пальцем к острому кончику. – А на другом конце – головка.
Ствол? Головка? Я старалась не расхохотаться, как восьмиклассница на уроке сексуального просвещения, но не смогла удержаться.
– Что такое? – спросил Грэг, охватывая ладонью ствол своего ледоруба, но я могла только покачать головой. – Вот, у вас есть две кромки, – продолжал он. – Тупая кромка, – это тесло, или лопатка. Ее используют, чтобы вырубать ступени. А другая, острая, кромка – клюв. Ее используют, чтобы спасти свою задницу, когда соскальзывают со склона горы, – он говорил тоном, который подразумевал, что я все это уже знаю, что он просто освежает основы, прежде чем мы начнем.
– Ага. Ствол, головка, клюв, весло… – подытожила я.
– Тесло, – поправил он. – Начинается с буквы «т». – Мы стояли на крутом берегу реки, это было самое близкое подобие ледяного склона, какое мы сумели найти. – А теперь давайте представим, что вы падаете, – продолжал Грэг, бросаясь вниз по склону, чтобы продемонстрировать наглядно. Падая, он воткнул клюв в глину. – Клюв нужно засадить в снег как можно сильнее, держась за древко одной рукой, за головку другой. Вот так. А как только вам удалось его заякорить, нащупывайте ногами опору.
Я уставилась на него.
– А что, если опоры не найдешь?
– Ну, тогда будете там висеть, – ответил он, перебирая руками по ледорубу.
– А что, если я не смогу висеть там долго? Я имею в виду, у меня же будет рюкзак и все остальное, и, честно говоря, я не настолько сильна, чтобы подтянуться на одной руке.
– Висите и держитесь, – проговорил он бесстрастно. – Если, конечно, не предпочтете скатиться со склона горы.
И я принялась за дело. Снова и снова я бросалась со склона, который становился все более рыхло-глинистым, представляя себе, что скольжу по льду, и снова и снова втыкала клюв своего ледоруба в почву, пока Грэг наблюдал, руководил мною и критиковал мою технику.
Ствол? Головка? Я старалась не расхохотаться, как восьмиклассница на уроке сексуального просвещения, но не смогла удержаться.
Дуг и Том уселись поблизости, притворяясь, что их это совершенно не интересует. Альберт и Мэтт лежали на брезенте, который мы расстелили для них в тени дерева подле Эдова грузовичка, слишком больные, чтобы двигаться куда-то, кроме туалета, куда им приходилось наведываться по нескольку раз в час. Они оба проснулись посреди ночи от болезни, в которой мы все начинали подозревать лямблиоз. Это недуг, спровоцированный водяным паразитом, который вызывает мучительный понос и рвоту, требует специальных медикаментов для лечения и почти всегда означает неделю или две воздержания от маршрута. Вот по этой причине те, кто идет по МТХ, проводят столько времени за разговорами о водяных фильтрах и водных источниках – из страха, что за одно-единственное неверное решение им придется дорого заплатить. Я не знала, где Мэтт и Альберт подхватили то, что они подхватили, но молилась, чтобы со мной не случилось того же. К концу дня все мы столпились над ними, бледными и безвольными, лежавшими на брезенте, убеждая, что сейчас самое время поехать в больницу в Риджкресте. Слишком ослабевшие, чтобы сопротивляться, они смотрели, как мы упаковываем их вещи и загружаем рюкзаки в кузов грузовика Эда.