К тому времени как мы с Полом все же решили подать на развод, я привыкла к новому имени настолько, что могла вписать его в пустую строчку без всякого замешательства. Медлить меня заставляли другие строчки – бесконечные строчки, на которых требовалось поставить подпись, разрушающую наш брак. Эти строчки я заполняла с куда большим трепетом. Я не особенно хотела разводиться. Правда, сказать, что совсем не хотела, тоже нельзя. Я почти в одинаковой степени была убеждена в том, что развод с Полом будет правильным поступком, и в том, что этим я разрушаю лучшее из того, что у меня есть. К тому времени мой брак был тем же, чем стала тропа в тот момент, когда я осознала, что бык может с равным успехом оказаться с любой стороны. Я просто совершила «прыжок веры» – и продолжала идти туда, где прежде никогда не была.
Всякий раз, как приходилось вписывать имя в регистрационную книгу, рука моя чуть подрагивала от смутного чувства вины. Будто я подделывала платежный чек.
В тот апрельский день, когда мы подписали документы на развод, в Миннеаполисе шел снег, и хлопья сыпались с неба густыми вихрями, зачаровывая город. Мы сидели по другую сторону стола от женщины по имени Вэл, которая была нашей знакомой, а заодно – так уж вышло – имела лицензию нотариуса. Мы смотрели на падающий снег из широкого окна в ее офисе в центре города и пытались шутить, когда получалось. До того дня я виделась с Вэл всего пару раз; обрывочные сведения о ней путались в моей памяти. Она была хорошенькой, резкой в манерах и невероятно миниатюрной, минимум на десять лет старше нас. Волосы ее были подстрижены «ежиком» в пару сантиметров длиной и вытравлены до белизны, если не считать одной длинной пряди, которая была выкрашена в розовый цвет и свисала птичьим крылышком ей на глаза. В ушах у нее звенели целые гроздья серебряных сережек, а руки были сплошь покрыты многоцветными татуировками, похожими на рукава.
Вот так вот. И несмотря на это, у нее была настоящая работа в деловом районе, в настоящем офисе с большим широким окном. А еще – настоящая лицензия нотариуса. Мы выбрали ее для ведения наших дел по разводу, так как хотели, чтобы это было просто. Мы хотели, чтобы это было круто. Мы хотели верить, что по-прежнему останемся в этом мире благородными, хорошими людьми. Что все, что мы сказали друг другу шесть лет назад, было правдой. А что мы там такое говорили? – спрашивали мы друг друга за несколько недель до этого дня, полупьяные, сидя в моей квартире, когда решили раз и навсегда, что должны пройти через это.