Я уверен, что и Юра жаждет жить не меньше чем я. Его ведь ждет молодая красивая подруга Катюша. И все же он первый предложил вызвать на себя огонь артиллерии. Да, надо уметь побороть страх, чтобы и умереть мужчиной.
Вызываю по радио Хромова: сейчас мне особенно хочется услышать его хрипловатый, простуженный голос.
— Одиннадцатый, одиннадцатый, одиннадцатый. Говорит шестой, говорит шестой.
— Одиннадцатый слушает.
Сообщаю свои координаты и прошу быстрее передать их артиллеристам.
Начштаба молчит. Потом глухо говорит:
— Приказание будет выполнено…
Артиллеристы не жалеют снарядов. Частые разрывы разметали врагов. От своих снарядов пострадали и танки. Но некоторые отделались небольшими повреждениями, в том числе и мой.
Ночью, при свете вражеских осветительных ракет, ремонтируем машины и благополучно возвращаемся к своим.
Вскоре решительный штурм дает свои плоды: войска Волховского и Ленинградского фронтов соединились. Блокада города-героя на Неве прорвана.
На некоторое время на нашем участке опять наступает затишье.
В конце апреля в бригаде снова побывал генерал К.А. Мерецков.
Расспросил о делах. Прошелся по экипажам, проверяя готовность людей, потом вдруг спрашивает:
— А где Шилов? Что-то я его не вижу?
Меня вопрос командующего удивил. Ведь он так занят, со столькими людьми ежедневно встречается и все же не забыл танкиста.
— Старший сержант Шилов ранен, товарищ генерал, — докладываю ему. — Находится в госпитале.
— Серьезно ранен?
— Повреждена нога.
— Хороший парнишка. Надо будет проведать его. И было бы неплохо привести к нему на свидание мать, — обратился генерал к одному из сопровождавших его офицеров.
Честно говоря, я думал, что генерал сказал это под впечатлением. Но оказалось, он побывал в госпитале у Шилова в тот же самый день. Об этом потом писала наша красноармейская газета.
В предмайские дни в гостях у нас побывал Леонид Утесов со своими «мальчиками». С первой минуты между артистами и танкистами завязались теплые отношения.
Нас заранее о приезде оркестра не предупредили, и я вначале растерялся.
— Сцены у нас, товарищ Утесов, нет. Надо бы соорудить хоть примитивную эстрадную площадку.
Утесов меня успокаивает. Он и его товарищи хорошо научились приспосабливаться к фронтовой обстановке. Под эстраду можно приспособить платформу грузовика.
— Это можно, — соглашаюсь я.
Подкатывает большой автомобиль, откидываем его борта — и эстрада готова.
— А машина нас выдержит, таких тяжеловесов? — шутит Утесов, обращаясь к окружившим «эстраду» танкистам.
— Выдержит, выдержит, — отвечают ему улыбающиеся воины.