Уши слышат, сердце не верит. Неужели война? Какие только меры не предпринимали наша партия, правительство, чтобы избежать кровопролитной войны! А она все-таки вспыхнула…
Минск бомбили!.. Родной мой город. И Киев! Как-то там Мария Филипповна? Сколько горя принесет ей война! В Киеве и моя семья. Жена, дети. Галя все собиралась переехать ко мне, но из-за болезни матери так и не смогла выбраться…
Горькие мысли прерывает Кошелев. Он подходит и говорит с деланным спокойствием:
— Надо созвать митинг, — голос, однако, выдает волнение секретаря.
— Правильно, — поддерживаю его. — Всех собирай. И семьи…
Радио передает заявление правительства. В нем звучит твердая уверенность в победе.
У репродукторов весь батальон. Я смотрю на бойцов. Постепенно их лица светлеют. Они понимают: предстоит трудная борьба, враг силен, но победим мы.
Митинг был коротким. На трибуну один за другим поднимались рядовые, командиры. Вот выступает жена ротного Аня Овчаренко. Глаза ее воспалены от слез.
— Товарищи! Мы, женщины, просим, чтобы и нас, способных держать оружие, призвали в армию. — Она протягивает секретарю партбюро Кошелеву тетрадный лист: — Тут список пожелавших добровольно идти на фронт. Мы заявляем Гитлеру: «Настал твой черный день. Ты посеял ветер — пожнешь бурю!»
Эту молодую, внешне довольно интересную женщину многие у нас недолюбливали. Она всегда держалась особняком. Отказывалась от общественной работы, не посещала собраний жен командного состава, устраивала мужу скандалы из-за того, что тот «пропадает на службе больше положенного». Охотнее всего она говорила о модах, о танцах, о старых бульварных романах. Овчаренко, способный командир, честный коммунист, не раз жаловался:
— Люблю я жену, но тяжело с ней. Она по уши мещанка. И исправлению не поддается.
А вот теперь Аня просит отправить ее на фронт, произносит толковую речь! Удивлены ли мы? Нет. Угроза, нависшая над Родиной, пробудила в ней чувство патриотизма и ответственности…
9
Поступил приказ подготовиться в путь. Взять с собой разрешается самое необходимое.
В батальоне, конечно, все возбуждены. Танкисты радуются: едем на фронт!..
Накануне выступления произошел инцидент. Ко мне в кабинет врывается механик-водитель Ермолаев. В… трусах и майке. Сам раскрасневшийся, глаза горят.
— Товарищ капитан, — просит умоляющим голосом, — возьмите меня с собой. Не оставляйте здесь.
— Ничего не пойму, — отвечаю. — Что у вас за вид? И почему вы думаете, что вас оставят?
— Я из санчасти, — поясняет Ермолаев. — Доктор меня не берет.
Попросил врача к себе. Тот удивляется, увидев у меня своего пациента: