Первое моё заблуждение, касаемо вооружённых сил нашей страны развеялось уже на первых этапах службы. Уж лучше бы я посмотрел такие советские фильмы, как: «Делай раз!», «100 дней до приказа», «Караул», «Кислородный голод», чтобы иметь хоть малейшее представление об армии. Откуда мне было знать, что там всё совсем по-другому, и о том, что как не уверяли нас из телевизора, «дедовщина» в белорусской армии всё же присутствует. Знакомых и друзей, отбывающих воинскую повинность, я так же не имел, поэтому значительный пробел в этой сфере жизнедеятельности привносил во все мои ожидания толику законспирированной таинственности.
В военкомат я вернулся в октябре. У меня было право выбора, я мог пойти в ВДВ или спецназ. «Купцы» — так называли представителей той или иной части, приходили к нам каждый раз, когда нас вызывали в военкомат. Помню этого красивого капитана с голубым беретом, который он засунул себе под погон. На коридоре капитан причитал, что ВДВ не для всех, пугал, что у нас от ежедневных нагрузок может рассыпаться позвоночник, в общем, уверенно психологически отсеивал колеблющихся и нерешительных персон. Я спокойно сидел в углу длинного коридора, подальше от краснощёкой массы призывников, улыбался и ждал своих «купцов» в зелёных беретах. Помню, когда пришли спецназовца. Три здоровых быка. Безмолвными истуканами они зашли в кабинет, и через полчаса от туда вышла женщина, которая вела наши дела и с листика зачитала около двадцати фамилий, среди них была и моя. Мы прошли в помещение и нас по одному стали подзывать к этим Джонам Уэйнам. Мне попался майор, очень смахивающий на не безызвестного Павличенко. Он пролистал моё дело, повздыхал, поднял на меня свои коровьи глаза и сказал, мол, видит парень я не глупый, стихи пишу, высшее образование за плечами, зачем мне голову отбивать? Я многозначительно закивал.
На следующий день должны были прийти пограничники, и по иронии судьбы вечером я сильно перебрал с друзьями. Дома около десяти утра меня разбудил телефонный звонок. На обратном конце линии очень интересовались моим появлением, а в военкомате я должен был быть уже в девять утра. Я быстро залез под душ и не завтракая, через час прибыл по назначению. Однако, по словам главного военврача, «купцы» уехали, не дождавшись непунктуального юношу. Главврач сказал не уходить и ожидать в коридоре с остальными. В тот день пришли «купцы» из роты почётного караула, расхваливали возможность халявной поездки в Венесуэлу, а я сидел в печали, что проспал свою погранзаставу. У меня появилась апатия и полное безразличие к действительности, мне давно надоела эта призывная волокита, и я сам для себя решил больше не заниматься элитарными изысками. Будь, что будет. Да и на самом деле, я же не выбираю между блондинкой и брюнеткой или, скажем, между Gibson и Fender. Это всего лишь гребенная белорусская армия, где совсем неважно какого цвета у тебя берет или шевроны на твоих плечах. Так я и попал на базу охраны и обслуживания Центральных органов управления. Несколькими словами, в штаб Министерства обороны и на случай войны, отступал бы с Верховной ставкой в тыл, не принимая серьёзных боёв на протяжении всей военной компании, а лишь охраняя высшие чины и министров всех вместе взятых. Говаривали, что это так же элитное подразделение.