— Но ведь сверхпроводящая карта может быть активирована любым электрическим импульсом?
— Ты прав. Но мы верим, что именно благодаря последним биотокам живой материи электронные карты становятся нами, обретают личность.
— Как технически осуществляется подключение?
— С помощью нейрохирургической сверхпроводящей иглы. Через нос.
Возникшая в воображении картина заставила Роберта поежиться.
— Звучит неприятно, я понимаю. Но ты этого не почувствуешь. Мозг лишен болевых рецепторов, а тело твоё на тот момент уже перестанет реагировать на раздражители.
— Ты много думала о смерти в свой последний год?
Евдокия улыбнулась.
— Гораздо меньше, чем ты сейчас. Скажу честно, я не думала о ней вообще до того момента, пока врач не объявил, сколько мне осталось. Я была совсем живая, знаешь… Нацеленная на жизнь… Жизнеустремленная.
— В хосписе, наверное, тяжело тебе приходилось?
Евдокия помотала головой.
— Если ты думаешь, что хоспис — крайне мрачное место, то это не совсем так; побывав там, я поняла одну вещь: никто так виртуозно и отчаянно не умеет воровать у жизни счастье, как приговоренные к смерти. Люди, планирующие жить долго, обычно бездарно тратят свою жизнь на суету, уныние и склоки… А когда знаешь, что жизни-то у тебя осталось всего ничего — бережешь её, экономишь, смакуя каждое мгновение, мудро радуешься простым вещам.
У нас была женщина на этаже, к ней каждый день муж приводил дочь. Девочке — года три-четыре. Пташка-щебетунья. Такая весёлая и любопытная. Бегала по всем палатам. Смеялась колокольчиком. Знаешь, Роберт, я никогда не видела более нежной и счастливой мамы! Та женщина никогда не кричала на дочку, не одергивала её, не стесняла; она разделяла все её детские интересы, читала ей книжки, рисовала вместе с нею в альбоме толстыми фломастерами с таким неподдельным воодушевлением! Обычно дети докучают взрослым. Но эта мама знала, что не так уж много времени отпущено ей и её девчурке…
Чашка Роберта давно опустела, но он так и не решился придвинуть к себе вторую — Евдокии, очевидно, латте был ни к чему, но стоящая напротив неё чашка отчего-то казалась Роберту необходимой, она как будто добавляла телесности его голографической собеседнице.
— Надеюсь, тебе понравился кофе и ты придёшь снова.
— Ты хочешь, чтобы я пришёл?
Евдокия рассмеялась.
— Так всегда говорят клиентам, это общая формула, я уже добавляю её при прощании даже не задумываясь…
«А можешь ли ты задумываться, вот в чём вопрос?..» — подумал, но не произнес Роберт.
Девушка в последний раз взглянула на него через плечо и сквозь стеклянную дверь выплыла из кофейни.