— Пожалуй, нет. Спасибо.
— Не за что. С Вас ещё пять тысяч. Искренне рад за Вас. В подавляющем большинстве случаев подозрения оправдываются. Так что радуйтесь, любите друг друга и будьте счастливы.
Казалось бы, я и должен радоваться. Но мне вдруг почему-то стало мерзко на душе. Я поймал себя на том, что уже смирился с мыслью о Настиной измене. Я репетировал про себя душещипательную речь, которую прочитал бы ей. Но самое ужасное то, что я возненавидел её, жаждал мести, поверив глупому стечению обстоятельств. Она любит меня, честна со мной, чиста передо мной и верна мне — а я осквернил нашу любовь глупыми беспочвенными домыслами. Каким же идиотом я выгляжу в глазах Ядрина! А главное — в глазах самого себя! Она ничего не знает, но я-то знаю. И буду помнить всегда. И это всегда будет стоять между нами. Я позволил себе ненавидеть её — и теперь из-за этого ненавидел себя.
Вся эта история казалась мне самым мерзким и постыдным происшествием в моей жизни. Я поступил как последний кретин. Я поступил как слабак — не решившись самостоятельно узнать всю правду, тайком нанял сыщика следить за Настей. До чего противно! Я поставил себя на её место: если бы она на основании столь же глупых случайностей наняла Ядрина следить за мной — как бы я к этому отнёсся, если бы узнал? Вдруг мне показалось, что это обидело бы меня ещё больше, чем обидела бы её измена. Тайная слежка друг за другом — худшее проявление недоверия — что может нанести больший вред миру и согласию в семье? И чем это лучше банальной измены? Получается, это я изменил Насте, а не она мне!
Я видел лишь один способ выйти из этой ситуации, перечеркнуть и забыть эту глупую историю. Я должен был рассказать всё Насте как есть, чтобы вместе с ней посмеяться над собственной глупостью и слабостью. Честное и откровенное признание — только оно могло вернуть ощущение взаимного доверия, мира и согласия в семье. Только оно могло снять с моей души этот тяжёлый камень.
Я завёз Ядрину его гонорар, забрал её фотографию и тут же помчался домой. Я с трудом дождался её возвращения с работы. Минуты казались мне вечностью. Я ходил по квартире, словно шизофреник, репетируя вслух всё то, что собирался сказать ей. От нервов у меня тряслись руки. Оставь я всё втайне — это сгубило бы нашу любовь. Расскажу ей всё — и наш союз только укрепится. Ошибка, которая признана и исправлена — уже не ошибка, а ценный опыт, как нельзя лучше сближающий людей.
Стоило Насте переступить порог нашей квартиры — как я буквально задушил её в своих объятиях.
— Что с тобой? — удивилась моя благоверная.