— Гленард, скажите, — обратилась к лейтенанту Лотлайрэ, — это были… Зорги?
«Интересно, — подумал Гленард, — почему она это спросила? Я же ни словом про зоргов не обмолвился… Проницательность? Интуиция? Ведовство? Или что-то знает?»
— Госпожа, — ответил Гленард вслух, — я нашел очень много следов, которые указывают на зоргов. Но я также нашел некоторые признаки, которые заставляют меня воздержаться от поспешных выводов. Иными словами, я не готов спорить на свою руку, что это были зорги. Возможно, это кто-то, кто хочет, чтобы мы подумали на зоргов. Ну, или это очень странные зорги: маленькие и глупые.
— Капитан, лейтенант, — быстро произнесла Лотлайрэ, — я хочу пойти в деревню и сама всё увидеть.
— Ваша милость, — с сомнением протянул Славий, — простите, но я не уверен, разумно ли это… Это не самое приятное зрелище.
— Капитан Славий, вы считаете, что я для этого слишком слаба? — с вызовом спросила Лотлайрэ. — Я взрослая и сильная девушка, переживу и не самые приятные зрелища.
— Не спорьте, Славий, — махнул рукой барон. — Если уж Лотлайрэ чего пришло в голову, ее никто не остановит.
— Ну, тогда пойдемте, — кивнул Гленард и предложил Лотлайрэ опереться на его локоть.
Они подошли к первым домам деревни. Вид на деревню закрывал воз с высокой горой мешков, всё ещё стоявший поперек дороги. Мерин продолжал деловито жевать капусту. Они обошли воз вокруг, и перед ними, наконец, открылся вид на деревню.
Солдаты уже вытащили трупы из ближайших четырех домов и сложили их на дорогу. Мухи радостно облепили засохшую кровь на телах. Гленард увидел, как Лотлайрэ, посмотрев на лежащие в пыли окровавленные тела, стремительно бледнеет. Потом она повернулась в сторону, увидела повешенного на заборе мальчика и буквально позеленела. Она резко вырвала свою руку у Гленарда, согнулась, но нашла в себе силы убежать за избу, прежде чем расстаться с недавним завтраком.
Она вернулась минут через пять. С растрепанными волосами, помятой и грязной на коленях коттой и мертвенной бледностью на лице. На щеках были следы слез. Ее медальон выскочил из-под одежды и висел у нее на груди. Гленард с нескрываемым удивлением отметил, что это не пентакль, не трикветр, не обычный для девушки полумесяц и даже не редкий охранный знак из двух наложенных друг на друга кругов, символизирующий единство Бога и Богини. На груди у Лотлайрэ висела золотая, ажурная, искусно сделанная девятиконечная звезда. Символ старого пантеона альвийских богов, который обычно носили альвы-мятежники, не принимавшие, в отличие от лояльных Империи альвов, людской веры в Двух Богов.