— Что-то случилось, Глебушка? Почему ты такой потерянный, со мной не разговариваешь?
Его словно прорвало. Он резко повернулся к ней и злобно выдал:
— Как ты могла подарить мне зажигалку Вадима?
У Веры чуть не повредился рассудок. Она вмиг вспомнила, как Вадим во сне утверждал, что это его зажигалка, а теперь и Глеб наяву утверждает то же самое. Нервы её не выдержали, она покрутила пальцем у виска и грубо спросила:
— Ты совсем спятил? Я же показала тебе переписку с интернет-магазином, в которой есть подтверждение, что деньги за товар получены, а зажигалку доставят тридцатого декабря в период с восемнадцати до двадцати часов. Что тебе ещё от меня надо?
Она заплакала и ушла в другую комнату. В это время Глеб поднялся с постели, включил компьютер. Минут через семь подошёл к Вере, взял её за руку и подвёл к компьютеру. Затем пододвинул к своему крутящемуся креслу стул и усадил жену на него.
— Я всё-таки не удержался, — начал он сухо, — и тайно поснимал некоторые моменты общения сотрудников нашего отдела камерой зажигалки. А потом решил посмотреть, что получилось. Но оказалось, что на камере уже снято достаточное количество материала, и, как ты уже, наверное, догадалась, не мной. Поэтому смотри, нажал он на кнопку.
На экране монитора появилась симпатичная девушка. Она кокетливо махала кому-то рукой. И тут же послышался мужской голос:
— Маши, маши! Скоро мы с тобой распрощаемся навсегда!
Ещё мгновение, и на экране появилось изображение, на котором эта девушка, избитая, вся в крови, со связанными руками и ногами, в бессознательном состоянии или уже мёртвая лежала на краю какого-то моста. Нога в мужском ботинке упёрлась в её тело и столкнула его в реку. Она молча полетела вниз и исчезла под водой.
— Прощай, — послышался мужской голос, — ты мне надоела!
Крик ужаса застрял в горле Веры:
— Это настоящие кадры или ты показываешь мне кино?
— Сейчас узнаешь, — жёстким, чужим голосом ответил Глеб.
— Ты будешь следующей! — послышалось с экрана, и на нём появилось изображение другой прелестной девушки, сидящей в салоне чёрного автомобиля. Она кому-то улыбалась. Дверца салона была открыта.
— Лыбишься? — послышался тот же мужской голос. — Скоро будешь плакать и умолять меня о пощаде!
На следующих кадрах эта девушка уже в истерзанном виде лежала на дне выкопанной неглубокой ямы под её рост. В кадр попал черенок лопаты, который держала мужская рука с перстнем на безымянном пальце. Точно такой же перстень носил Вадим Горнич.
Сердце Веры сжалось в плохом предчувствии. Тут же послышался уже знакомый голос: