— Всё, молчу! — согласился Владимир, проводя по губам пальцами, словно закрывает рот на молнию.
— Ирочка, — услышала я из соседней комнаты нетерпеливый голос Нины Васильевны, — проходите сюда.
Мы разделись, и я пошла к ней в комнату. Владимир тоже зашёл, поздоровался, справился о самочувствии. Нина Васильевна вежливо ответила ему и попросила разрешения остаться со мной наедине.
— Виктор, развлеки, пожалуйста, Володю, пока не придёт Сергей! — попросила она мужа.
Нина Васильевна сидела в кресле. У неё был бледный цвет кожи, осунувшееся лицо. Она похудела, но имела по-прежнему благородный вид.
— Мне обязательно нужно пошептаться с тобой, — таинственно произнесла она. — Видишь, до чего довели меня переживания, связанные с тайной рождения моего сына? Ирочка, ты обещала не рассказывать никому мою историю.
— Я помню.
— Так ты никому её не рассказала?
Я почувствовала жар во всём теле. Врать мне не хотелось, поэтому я честно созналась:
— Две мои подруги знают правду. Мы много времени потратили на поиски Даши. Поэтому мне пришлось им всё рассказать. Мои подруги — врачи. Они не выдадут вашу тайну, если это так важно для вас.
— А Таня тоже знает эту тайну? Мне Сергей рассказал о том, что стал жить с ней после развода с Дашей и, что у неё тоже родился чернокожий малыш.
— Таня — одна из этих двух подруг. Сергею мы ничего конкретного не сказали о тайне рождения его сыновей с таким цветом кожи. А предложили ему поговорить на эту тему с вами. Единственное, что он знает от нас, так это то, что в вашем роду могут рождаться дети негроидной внешности.
— Спасибо, дорогая! — облегчённо выдохнула Нина Васильевна.
Она взяла со стола какую-то очень старую фотографию и протянула мне. На ней была изображена пожилая негритянка.
— Я показала это фото мужу и сыну. Объяснила, что это наша давняя родственница. Рассказала, что у некоторых наших предков тоже рождались такие дети, но умирали в раннем возрасте. А у некоторых женщин происходили выкидыши именно чернокожих детей. Когда и от кого впервые родился чернокожий предок, никто из нашего рода не знает или не помнит. Ирочка, я так и не решилась рассказать Сергею и Виктору правду. Я побоялась, что они будут плохо ко мне относиться, если узнают её. Не известно, сколько мне осталось жить. Хочу дожить свои годы спокойно. Ты видишь, я уже наказана. Можно сказать, что это ложь во спасение.
Я взяла её руку и стала поглаживать. Сердце разрывалось, глядя на эту милую и очень слабую женщину. Сколько мук она претерпела за то, что не рассказала Виктору Феофановичу перед заключением брака, от кого рождён её сын. Ведь ясно, что это был не расчётливый обман, а стремление не навредить их отношениям. И во что это вылилось?!