— Я рад, что вы идете к викарию, — произнес доктор. — Он совсем плох. Его надо скорее вывезти отсюда, но я не могу его ни в чем убедить, пока он не пускает меня в дом.
— Странно, как быстро все это случилось, — заметил Джонс.
— Что именно? Кстати, я могу послать к вам пару моих служанок, если оставите ключ. Переживаете за парня?
— Как старая наседка, — признался Джонс.
— Мои девушки будут не против, — добавил Мортмэйн. — Еще светло. А вы сможете задержаться у викария и поговорить с ним. Миссис Брэдли приедет?
— Надеюсь. Пока я не получил ответа. Спасибо за помощь.
Служанки, получив инструкции, заулыбались и сказали, что с удовольствием посидят с мальчиком. Джонс дал им денег и собрался уходить.
— Вы так и не сообщили, что именно случилось, — напомнил доктор, ухватив его за рукав.
Джонс подумал, что с такой же легкостью Мортмэйн мог бы остановить его силой взгляда.
— Ну, вы знаете. Нервный срыв. Вы слышали, что он разбил окно в церкви и порезался стеклом?
— Господи! Нет, я об этом не слышал! Теперь понятно, почему у него так замотана голова. Мне это совсем не нравится. Бедняга! Скверно, если все это правда.
Однако вопреки его словам, в голосе доктора прозвучало удовольствие.
— Да, плохо, — согласился Джонс. — Морбидный символизм! Ужасно! Я услышал от миссис Пэшен.
— И откуда они только узнают? Сомневаюсь, что в деревне есть телефон, иначе мои девушки мне бы рассказали.
Викария они нашли в постели. У него действительно было замотано полголовы. Когда они появились в комнате, священник спрятал голову под одеяло и отказался показывать рану доктору, запретив ему приближаться к себе. Японский дворецкий, неподвижный, как идол, стоял в дверях. Доктор пробыл в гостях минут десять. Он ни слова не сказал японцу, пока не вышел за дверь.
Викарий молча уставился на Джонса. Его глаза блестели, как у больного лихорадкой.
— Из Нао он ничего не вытянет, — заявил он, смеясь, но тут же поморщился и схватился за голову. — Я не доверяю Мортмэйну. От его лечения мне будет только хуже.
— Почему вы не позволили ему осмотреть рану? — спросил Джонс недовольным тоном.
Викарий скорчил гримасу. Он снова рассмеялся и сразу поморщился.
— Я чувствую себя полным дураком. Вы знаете, что случилось?
— Нет.
— Я думал, деревенским все уже известно.
— Миссис Пэшен рассказала мне одну из своих баек.
— Что именно?
— О выбитом окне и о том, что вы порезались стеклом.
— Краткая версия ее слов, не так ли? Почему бы вам не сказать все, как есть, Джонс?
В его голосе прозвучали капризные, почти истерические нотки.
— Ну, вы знаете этих деревенских. Лучше расскажите, что произошло на самом деле, — попросил Джонс, стараясь говорить приятным и спокойным тоном.