Жук, соглашаясь, кивнул.
— И потом, нам ведь надо, чтоб он всего-навсего в человека попал, а тот побольше «яблочка», ты согласен?
Жук опять кивнул.
— А еще надо, чтоб ты не промазал. Все должно пройти по сценарию. Зырянов поражает объект, оставляет ствол, собирается уходить, но тут его вроде бы случайно замечают, указывают на него, менты — а менты там будут — естественно, откроют огонь… Но за них я ответственности не несу. Они и сплоховать могут, а вот если ты…
Жук вогнал в пистолет новый магазин и опять выстрелил трижды. Крякнул, не глядя на мишень.
— Последнюю пулю сорвал, «шестерка» или «семерка», в лучшем случае.
Лис на секунду прильнул к окуляру:
— «Семерка». Итого — двадцать семь. Для Зырянова это нормально, для тебя — недостаточно.
— Не промахнусь, — усмехнулся Жук. — Сам же говоришь: человек — не мишень.
— Дай Бог. А до этого пусть Зырянов живет как в раю. Глядите ему в рот, танцуйте перед ним, исполняйте все прихоти. Так, а этот пистолет, из которого он сейчас стрелял, я беру. Его обнаружат опера возле одного из трупов. И вообще, в ближайшее время пойдет серия убийств, совершенных левшою.
— Так ведь уже пошла. У нас же Савва — левша и работает исправно, «мочит» кого надо.
— Вот мы Саввины грехи на однорукого и спишем. Когда на чердаке найдут его труп рядом со снайперской винтовкой, «белого стрелка» не станет совсем. Придумаем что-то новое. Может быть, чтоб больше левую руку не светить, дальнейшим отстрелом Никита займется или ты. А правоохранительные органы, — Лис улыбнулся, — пусть отрапортуют наверх, что покончили с одноруким дьяволом, и кто-то из них, что вполне можно допустить, получит орден и новые погоны. Пусть, нам не жалко.
— А если Тихонин все же согласится на наши условия и его не надо будет убивать? — спросил Жук.
— Ну, у нас еще время есть, присмотримся к Зырянову… Хотя, мне кажется, его все же убирать придется. Приметный он больно, мы на эти приметы два-три дела успеем списать. Не хочешь же ты сказать, что лучше ментам Савву отдать или Никиту?
— Я вообще ничего говорить не хочу, это не мое дело — говорить.
Новые три выстрела, три «десятки».
Знакомые по Чечне приятели из милиции приглашали в гости, на рыбалку, но дружно отказывались отвечать на вопросы. У Макарова, конечно, вопросы были далеко не простые. Кто и почему убил Шиманова, как продвигается следствие.
«Старик, если б мы знали… Всего день прошел, о каких результатах можно говорить?.. Давай сменим тему… Не будем об этом…»
Еще категоричней они были, когда Олег хотел хоть что-то узнать о Володарском или Анастасии Тихониной: