Макаров понимающе кивнул.
— Крашенинников условие поставил: или деньги с меня, или твои координаты. Я молчал, честное слово, но вчера, после уколов… Не помню сейчас точно, но я, кажется, все им выложил. Это как в бреду было. Если бы не уколы, я бы никогда этого не сделал, ты веришь мне? Никогда!
— А что, разговаривал с тобой Крашенинников? Не Пилявин?
— Пилявина я только вчера увидел. Со мной он почти не общался, а на тех двоих, которые меня сюда приволокли, шумел. Не знаю, за что, они наверху были, но и сюда крики долетали.
— «Почти не общался» — это как понять, Паша? Что-то, значит, и от тебя он хотел?
— Ему нужен был только адрес, по которому я тебя отвозил той ночью.
Макаров на миг представил невеселую картинку: у забора деревенского дома стоит высокий тридцатилетний балбес и наблюдает за играющим во дворе Олежкой. Тут же знакомая уже тупая боль стала раздирать затылок и висок, не давая возможности спокойно соображать. Женька взглянул на командира, все понял: он только по одному взгляду уже научился определять состояние Макарова.
— Пойдемте в машину, у нас еще будет время обо всем поговорить.
— Но я не виноват, вы верите мне?
Женька кивнул:
— Ладно, Паша, забудь. Тебя же никто и не винит. — И уже тише спросил: — Ты за руль сесть в состоянии? Олег Иванович, похоже, отключается. Он от ранения никак не отойдет.
Макарову больше всего хотелось сейчас, чтоб «Москвич» помчал его к Лесе. Зырянов словно бы прочел желание командира, сказал:
— Сейчас бы, конечно, в калужские края махнуть, но не будешь же там жить в ожидании, когда на нас нападут, так? Есть предложение: сыграть на опережение. Пилявин обещал завтра к обеду сюда приехать? Вот тут с ним и поговорим: в тиши, на природе, можно даже в том самом подвале, где Паша сидел, и цепь ту же ему на шею накинем. Годится, Олег Иванович?
К Макарову вернулась способность соображать. Боль ушла. Боль подступала, как страх в бою: когда не знаешь, прикрывает ли кто твою спину, начинаешь психовать, но когда уверен, что удара с тыла не будет, успокаиваешься. Вот и тут: хорошо, что рядом Зырянов. Говорит он не совсем верно, но направление мыслей правильное.
— Это, Женя, можно было бы сделать, если бы не убежал в лес Крашенинников. Думаю, он уже успел вернуться в Москву, а значит, Пилявин в курсе случившегося. Если он не дурак, то сюда не сунется. А дураком он мне не показался.
— Логично, командир. — Женька виновато погладил чубчик. — Забудем про цепь, прокололся я. И что ты предлагаешь?
— Пока ехать домой. Павел пусть забирает свою машину…