Базаров затряс головой:
— Ничего мне не нужно! «Москвич» они все равно у меня отберут, и, кроме того, опять неприятности начнутся. Касались они бы только меня — я бы, может, и повоевал, но и теща под удар пойдет, и жена… Ей же рожать вот-вот. Черт с ней, с этой машиной! Получится — другую наживу.
— А если и другую отнимут? — вполне серьезно спросил Зырянов.
Павел помолчал, потом, не поднимая глаз, виновато произнес:
— Все равно я в эту игру не играю.
— Может, жалеешь и о том, что мы тебя из подвала выпустили?
Базаров, чуть скривив губы от Женькиного вопроса, ответил:
— Зачем вы так… Я бы в том подвале дуба дал, не вышел бы оттуда, чувствую. Но раз вышел… Мне есть теперь что терять, понимаете? Не «Москвича», а женщин своих. Лариса родит — сразу отвезу их всех куда-нибудь подальше от столицы, и потом уже…
Он замолчал, и так, не проронив ни звука, прошел от двора до стоявшей на обочине пустынной дороги машины. Сел за баранку и только после этого закончил фразу:
— Потом, может, и сквитаюсь кое с кем.
— В милицию идти не собираешься? — спросил Макаров.
— Если бы тачку ночью от дома угнали, тогда можно было и пойти, а так… Бену менты ничего не сделают, мне в лучшем случае тоже, а в худшем… Худшего я не хочу.
— Успокойся, Павел. Гарантирую, что на машину твою никто из этой троицы уже зариться не будет. Смело гони ее домой.
Макаров промаялся всю ночь. Через каждые полчаса вставал с кровати, подходил к большим настенным часам. Стрелки на них двигались на удивление медленно.
Он ждал, когда они покажут восемь, но не дождался, за четверть часа до этого уже набрал номер телефона детского сада, где работала Леся. «Конечно, там еще никого нет», ругнул себя за невыдержанность, но после первого же гудка трубку сняли и женский голос сказал:
— Слушаю.
— Мне Леся Павловна Котенкова нужна.
— И кому же это я так нужна?
— Мне.
Он почувствовал неловкость из-за того, что не узнал ее голос. Впрочем, она, вероятно, испытала то же самое. Возникла пауза.
— Как вы там? Олежка не болеет?
— Спасибо, все нормально, Олег Иванович.
Она его всегда так называла, но именно сейчас это воспринялось больнее всего. Он почему-то надеялся, что отчуждение исчезнет хотя бы в разговоре по телефону, но… Хорошие слова, придуманные им ночью, исчезли, и казенным командирским голосом он попытался объяснить ей причину своего звонка.
— Леся, бери сынишку и приезжай ко мне, хорошо, если это сделаешь прямо сегодня же.
— У меня отпуск только в августе, Олег Иванович, сейчас просто не отпустят с работы. В это время детишки болеют, знаете, как? И потом, Олежке лучше все-таки побыть сейчас на природе, чем среди дымов и асфальта.